Картонный цилиндр водрузили на длинный инспекторский стол. Вокруг все утопало в море разорванной упаковочной бумаги. Рядом сидели плачущие берберские женщины с татуированными подбородками.
Инспектор достал плакаты из цилиндра. Это был хорошо сложенный мужчина с коротко подстриженными волосами и недельной щетиной на подбородке. Он был похож на бульдога. Я улыбнулся ему. Он злобно посмотрел в ответ.
— Кот в сапогах, — сказал я. — Персонаж детской сказки.
Инспектор злобно посмотрел на плакат.
— Он такой забавный, — сказал я.
На очереди был алфавит. Крохотные иллюстрации были тщательно проверены на предмет наличия непристойностей. Бульдог отложил в сторону второй плакат и развернул карту мира. Он дотошно рассматривал ее, изучая каждый континент. Закончив, он сказал что-то по-арабски.
— Что он сказал?
Видно было, что Камаль нервничал.
— Вы не можете взять это. Цензоры отберут карту и уничтожат.
Я почувствовал, как во мне растет гнев.
— Это для моих детей, — сказал я. — Мне непонятно, что может быть оскорбительного в карте мира?
— Западная Сахара не того же цвета, как Марокко, — пояснил чиновник.
— Ну и что?
Камаль кинул на меня взгляд полный ужаса.
— Замолчите. Это очень серьезно.
Я не понимал, в чем проблема. Происходившее сильно смахивало на юмореску.
— Я не позволю им забрать это! — сказал я и внимательно посмотрел на стол инспектора. Там лежали рулон клейкой ленты, пара ручек и нож для разрезания бумаги. Интуитивно я схватил этот нож, вынул лезвие и вырезал опасную зону. Чиновник замер, карта была все еще развернута у него в руках. Я поцеловал королевство Марокко и Западную Сахару и вручил их инспектору.
— Вот так — цензура «Сделай сам»! — сказал я.
После нескольких недель штиля, когда никакой работы не делалось совсем, внезапно подул ветерок, и рабочие вернулись. Бригада штукатуров во главе с похожим на мима Мустафой обрела новую энергию и даже научилась улыбаться. Они замесили новую емкость
— Попробовали бы они делать эту работу плохо, — сказал он. — Ведь это массажисты из нашего
Я был настолько вне себя от счастья, что работа вновь закипела, что попросил мастера по
Марокканская мозаика, известная как
Я отвел Азиза в сторону. Он не говорил по-французски, а я — по-арабски — пришлось объяснить ему сущность своей идеи жестами. Мне хотелось, чтобы мастер сделал классическую мавританскую арку с фонтаном, струя из которого лилась бы на желоб снизу, откуда, в свою очередь, вода попадала в большой бассейн в центре покрытой зеленой плиткой площадки. Дети могли бы играть в воде, плескаться в долгую летнюю жару.
Азиз сказал, что он сможет сделать фонтан,
Немногим позже появился Камаль. Я не сказал ему о фонтане. Ему не нравилось, когда я напрямую общался с мастерами, так как это подрывало его авторитет. Я лишь спросил у него, почему все так стараются завершить свою работу. Камаль криво улыбнулся.
— Я пустил слух в трущобах, — сказал он. — Я шепнул его на ухо торговцу овощами. Кажется, слух уже дошел и до нашего дома.
— Что ты ему сказал?
— Что вас посетит сам король.