Угощали нас в тот вечер на славу, мы полностью изведали чувственные прелести настоящей марокканской кухни. Мы заказали всего понемногу. Попробовали курицу в тажине с куркумой, медом и абрикосами, морских лещей, маринованных в шафрановом соусе и поданных на кускусе. Затем нам принесли
Зохра объяснила, что семья — это основа марокканской жизни, а пища — основа семьи.
— Если бы только мы могли делать все так же хорошо, как готовим пищу, — сказала она с улыбкой, — мы правили бы миром.
Разговор перешел от пищи к любви.
— Когда я выйду замуж за Юсуфа, — сказала Зохра, — мы поселимся в небольшом доме. Возле двери будут расти мелкие красные цветы. У нас родятся двое детей: мальчик и девочка, и… — она глотнула апельсинового сока, — и мы никогда не расстанемся, даже на одну ночь.
— Это звучит идиллически, — заметил я.
— О, так будет, так будет, — мечтательно повторяла Зохра.
Я спросил у нее, что она чувствовала, когда они встретились впервые.
— Я уже говорила вам, что мы познакомились по Интернету.
— Но как все это было, когда вы встретились впервые, лицом к лицу?
Зохра глубоко вздохнула и покраснела.
— Мы с Юсуфом никогда не встречались.
Ариана все же была еще очень маленькой, и она умоляла меня купить ей черепаху. Дочка хотела такую же черепаху, как в школе. Я сперва отнекивался от ее просьбы, а потом сдался, утомленный постоянными дискуссиями со сторожами. Большинство всех проблем концентрировалось вокруг благополучия джинна Квандиши и разрушений, произведенных рабочими. Все это время Ариана так упорно продолжала просить у меня черепаху, что я не выдержал. Хамза, прослышав про ее желание, стал уверять меня, что ничто не принесет в дом больше
Я посмотрел на карту Марокко, висевшую на стене, но не нашел там никакого Тан-Тана.
— Опустите палец ниже, — сказала Зохра. — Нет, гораздо ниже.
И тут я наконец обнаружил его.
— Но это далеко на юге, в пустыне Сахара!
— Вот именно, — кивнула она.
— А разве нельзя купить черепаху в Касабланке, в зоомагазине?
Зохра усмехнулась в ответ.
— Не хотите же вы, чтобы у вашей маленькой дочери было что-то низкого качества. Черепаха, которую мучили и держали в клетке? Разве не лучше гордиться тем, что вы дали девочке самое лучшее, что-то действительно приносящее благословение дому?
К тому времени мне так надоели Касабланка и вечные разговоры о черепахах и джиннах, что я усадил Рашану и детей в машину, погрузил чемоданы на крышу, и мы поехали на юг, в поисках черепах, обладающих
Это путешествие открыло Рашане, Ариане и маленькому Тимуру первобытную красоту Северной Африки, красоту, которую я сам познал в детстве, когда по этим же ухабистым дорогам ехал старый «форд-кортина» с испуганным садовником за рулем. Мало что изменилось с тех пор. Машина мясника была приблизительно того же года выпуска, что и наша «кортина», и так же забита багажом, она точно так же провоняла детской блевотой. Объезжая рытвины, диких собак и ослиные упряжки, я поздравлял себя с тем, что мой круг завершился.
После двух дней, проведенных в машине, мы прибыли в Тан-Тан в полном изнеможении. Это был скучный пыльный поселок, застроенный зданиями из шлакобетона и дешевого цемента. Я поклялся, что больше никуда не поеду. Ариана продолжала ныть про свою черепаху. Я поехал на рынок и стал расспрашивать первого встречного. Он оказался мясником. Рубашка на его груди была забрызгана кровью, а когда он улыбался, то показывал при этом полный рот крупных зубов.
— Нам нужно купить черепаху, — сказал я сердито.
— А зачем она вам?
— Чтобы можно было возвратиться домой.
Мясник спросил, собираемся ли мы забить эту черепаху.