Год длиною в жизнь

— Все нормально, — отозвалась она. — Перестань тревожиться понапрасну.

Я коротко рассмеялся.

— Это что-то новенькое… ты говоришь мне, чтобы я не беспокоился.

— Знаю… — Она засмеялась. — Наверное, я пытаюсь напомнить об этом и себе, а?

— Я люблю тебя, Белла, — прошептал я.

— Я знаю. И чувствую твою любовь.

* * *

Как и следовало ожидать, на следующее утро Майя и ребята были как с креста снятые. Они мучились похмельем, все до единого.

Сегодня краткий вводный инструктаж касался вопросов безопасности. После того как он закончился, мы перешли из аудитории в гараж, где Джефф со своими товарищами принялся объяснять нам назначение рычагов, приборов и кнопок у моделей гоночных автомобилей, участвующих в «Кубке Уинстона». Все машины оказались именно такими, какими я их себе представлял, — прекрасными и безупречными. Они были рассчитаны на курсантов разного роста и веса, так что нам пришлось перепробовать несколько, прежде чем каждый нашел себе ту, сидеть в которой ему было удобнее всего.

Покончив с этим, мы отправились в ознакомительную поездку по треку в длинном белом фургоне. Пока мы неспешно катили по трассе, Джефф объяснил назначение оранжевых конусов. Оказалось, что это особые участки для торможения. Затем он перешел к выработке правильного маршрута гонки, равно как и остальных контрольных точек, чтобы «максимально продлить время вашего пребывания за рулем». После этого он установил предельные обороты двигателя на всем протяжении трассы. Это оказалось не так-то легко, поскольку у трех из четырех поворотов оказался разный угол наклона, а передний прямой отрезок казался бесконечным. Мы вернулись в гараж для очередного обеда на колесах.

Пока мы ели, Эван повернулся ко мне.

— Как ты попал сюда? — поинтересовался он. — Я имею в виду, что ты, похоже, опоздал на несколько лет, чтобы участвовать в гонках.

— Никогда не поздно попробовать что-нибудь новенькое, — отшутился я. — А стоит только начать думать в духе того, что ты говоришь, все — ты созрел для могилы.

Билли, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, ухмыльнулся.

— По-моему, главное — не то, откуда мы пришли, а то, куда идем, верно?

Я согласно кивнул, чувствуя, как зачесалась кожа на голове. Я уже собрался было ответить, но тут в гараж вошел Джефф и объявил:

— Пора надевать гоночные костюмы и шлемы. Подберите их по размеру, это очень важно.

Летнее солнышко припекало, и в костюме оказалось куда жарче, чем я ожидал. Мы столпились вокруг одного из гоночных автомобилей, получая последние наставления относительно тумблеров и датчиков системы пожаротушения.

— Ладно, парни, — заключил Джефф, — а теперь давайте порезвимся немножко!

Имея за плечами опыт устного инструктажа, мы наконец были готовы сесть за руль. В животе у меня похолодело, но это не имело никакого отношения к раку или лекарствам, которым временами удавалось приглушить боль. Это дали знать о себе нервы, и ощущение показалось мне потрясающим. Механики прогрели двигатели, и машины были готовы к старту. Запах выхлопных газов показался мне сладким, как нектар.

Я прыгнул в предназначенную для меня машину и вслед за Джеффом выехал на яркое полуденное солнце. Сердце гулко колотилось в груди, в ушах шумела кровь. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя так хорошо.

Первый заезд начался медленно. Мы проехали гигантский трек на скорости всего в сто сорок миль в час, что из профессионального гоночного автомобиля вовсе не казалось таким уж быстрым. К концу второго круга мы достигли максимальной скорости, дозволенной нам сегодня. Заезжая в бокс, я вдруг понял, что тренировки закончились.

Завтра наступит великий день.

Прежде чем распустить нас по домам, Джефф пояснил:

— Хотя все гоняют под одним солнцем, у каждого — свой горизонт. Если вы хотите учиться, расти и преодолевать препятствия на своем пути, помните: совершенству нет предела. Просто надо стремиться к нему и не останавливаться на достигнутом.

Мы встретили его слова дружными аплодисментами, после чего зашагали к парковочной площадке.

* * *

Майя и ребята отправились допивать то, что не смогли прикончить вчера. А я вновь решил остаться у себя в номере. От усталости и запора, вызванного лекарствами, я едва стоял на ногах. Как и вчера, мы с Беллой провели несколько часов на телефоне.

— Сладких снов, — наконец пожелала она мне на прощание.

— Я сейчас переживаю один из них наяву, девочка моя, — ответил я и словно ощутил тепло ее улыбки.

После того как мы закончили разговор, я еще добрый час лежал в постели, думая о том, что произошло со мной после того, как я узнал о том, что смертельно болен. Я вспоминал незабываемую поездку на Мартас-Винъярд, наше обручение и свадьбу; то, как готовил ужин для Беллы и то, как помирился с Вьетнамом, — и даже жесточайшие физические страдания не смогли бы стереть улыбку с моего лица. «Поскорее бы испытать то, что ждет меня впереди», — подумал я, засыпая с восхитительным предвкушением ближайшего будущего.

* * *

Когда я вновь открыл глаза, утро уже вступило в свои права.