Гоблины. Пиррова победа

— Каким образом?

— Уеду отсюда на фиг! Туда, где меня ни одна собака не найдет.

— Домой?

— Издеваешься? — горько рассмеялась Нежданова. — Блин, я ей только что про Фому, а она мне все одно про Ерему талдычит! Домой! Вот там-то меня точно в два счета разыщут. Я собираюсь… — Она понизила голос до заговорщицкого шепота. — Ты только никому, обещаешь?

— Могила!

— Я собираюсь в Латинскую Америку переехать.

Прилепина изумленно округлила глаза:

— Ку-уда?

— В Эквадор. Или в Колумбию. Нет, пожалуй, все-таки лучше в Эквадор. А то я ихнего Чавеса как-то не очень.

— Чавес в Венесуэле, — автоматически поправила Ольга. — Погоди, а это вообще что, реально?

— Конечно! У меня один из бывших хахалей-трахалей так и поступил. На самом деле всё очень просто. Смотри: садишься в машину и едешь в Белоруссию, тем более пограничного контроля у нас с ними нет. Там набиваешься в попутчики к каким-нибудь хохлам — те в Белоруссию часто мотаются, потому как у братьев-славян и шмотки, и продукты дешевле. Короче, попадаешь на Украину. Едешь в Киев. Берешь там билет на самолет до Эквадора с транзитной посадкой в Амстердаме — и всё. Дело в шляпе. Вернее, в сомбреро… А выправить у них вполне легальный местный паспорт можно всего за пару штук баксов.

— Надо же! Никогда бы не подумала, что и в самом деле так просто. Да, но что ты там будешь делать? Кем работать?

Нежданова презрительно фыркнула:

— А я не собираюсь работать. Я собираюсь прожигать жизнь. Именно поэтому, в конечном итоге, и дала согласие на эти идиотские показания против Литвы.

— В каком смысле?

— Перед началом судебных слушаний я соскакиваю с подписки о невыезде, так как это заранее оговоренная часть моей сделки со следствием. Так?

— Допустим.

— Потом я тарабаню свою речь, которую они мне в данный момент пишут, и покидаю зал суда. Под вашей, заметь, охраной! Вы везете меня куда подальше, высаживаете, и мы, к взаимному удовольствию сторон, расстаемся. Я забираю металлический ящик с семьюстами тысячами евро, перевожу кэш в безнал, распыляю его по счетам (это можно сделать уже на Украине) и лечу за океан. — Юля торжествующе глянула на Прилепину. — Ну? Как тебе мой планчик?

— По-моему, превосходный! Честное слово.

— Тогда я предлагаю сейчас допить эти жалкие остатки жалкого пойла за то, чтобы этот превосходный планчик осуществился!

— Принимается!

Выцедив из коробки последние капли, девушки шутливо чокнулись. Именно в этот самый момент вагон ощутимо качнуло, и Юля неосторожно выплеснула красное вино на светлую прилепинскую футболку. И не то беда, что пятно получилось слишком бросающимся в глаза. А то, что переодеться вынужденным беглянкам было сейчас решительно не во что: налегке уходили.

— Ой, что я наделала! Прости, пожалуйста!

— Фигня. Худо только, что надеть больше нечего.

Нежданова решительно схватила со стола солонку:

— Надо срочно посыпать это дело солью и через минуту хорошенько промыть водой. Пошли!

— Куда?

— В туалет! Стираться!..

Ольга и Юля торопливо прошагали в конец вагона. Здесь, в маленьком закутке перед туалетом, неожиданно обнаружилась очередь сразу из двух человек: отца семейства, которого недавно «смущала» Нежданова, и сердитой тетки из местной кухонной обслуги.

— Ой, а вы что, все сюда? А вы нас не пропустите, без очереди? Нам только пятно замочить!

— Лично я никого пропускать не намереваюсь, — авторитетно заявил давешний «смущенный». — Я и так стою здесь уже почти двадцать минут.

— А я пятнадцать! Это просто форменное издевательство!

— А может, там никого и нет? Просто закрыто? — предположила Юля и постучалась в дверь. — Эй, есть кто живой?

— За-ня-то!!! — раздался в ответ сдавленный, а потому не идентифицируемый голос Бугайца.

— Бесполезно! Я стучал ему уже неоднократно.

— Может, стоит сходить за проводником? Вдруг ему там стало плохо? — выдвинула свою версию работник кухни.

— Ольга, пошли в мой вагон. Так быстрее будет…

Девушки повернули в обратную сторону и через ресторан перешли в седьмой вагон. Примерно через минуту дверь туалета, наконец, открылась, и из нее выполз бледный, смущенный Бугаец. Стараясь не смотреть в глаза очереди, он буркнул «Прошу прощения!» и быстренько шмыгнул в тамбур.

Отец семейства сунулся было в туалет, но тут ноздри его неприятно затрепетали, он поморщился и «галантно» обратился к томящейся «кухарке»:

— Если хотите, я могу вас пропустить! Не стесняйтесь, проходите, пожалуйста…

Санкт-Петербург,

19 сентября 2009 года,

суббота, 12:15 мск

Поезд «Мурманск — Санкт-Петербург» прибыл на Ладожский вокзал строго по расписанию. За что ему, собственно, большое человеческое спасибо. Измученные тридцатичасовым сидением в тесной клетушке купе Зеча с Бугайцом, теряя последние остатки терпения, ждали, когда все пассажиры восьмого вагона выгрузятся и проводник-перестраховщик, наконец, выпустит их на воздух и свободу.