Гоблин с мечом и магией

Она напомнила мне, что палаш следует забрать из спальни, лучше держать артефакт под рукой. И не его ли отсутствие спровоцировало наглость Бумца?

— Почему ты решила посмотреть сейчас? — задал я вопрос, чтобы понять, зачем ей именно сейчас потребовалось смотреть на меня, когда она явно не в форме.

Это заговорила во мне паранойя, заодно потребовав забрать палаш из спальни. Я не стал противиться подозрениям и взял клинок, пока Мири искала ответ.

— Просто, ммм… — запнулась в ответе дриада, не обратив внимание на мои маневры. — Просто я искала деревья для оружия, потом нашла Хозяина Дубравы, пришлось потратить много сил, поэтому я забыла отменить аурный взгляд, — объяснила девушка, после паузы.

Прозвучало это не убедительно. Маг была бледной, как призрак и лишний расход Сил она должна была ощущать не хуже большого груза на плечах, по моему мнению. Требовать правды не стал, сейчас не время, но снова взял на заметку.

— Мири, прошу никому не рассказывай. Хорошо? — мягко попросил дриаду, стараясь показать, что я ей поверил.

Она согласно кивнула, а после покраснела. Сначала не понял причины, но почувствовал что меня потянули за руки и понял. Палец отрядного мага я так не отпустил, даже пленил всю ее кисть. И аккуратно схватив ладошку, я мягко гладил ее тыльную часть.

— Извини, — попросил я прощения, выпустив ее руку из плена.

Она что-то буркнула, опустив голову, и вышла за дверь. Я пошел за ней, ведь меня ждала еще одна нерешенная проблема. Улыбнулся недовольной Рине, что не пустили в дом. Хмуро посмотрел на народ. Окружение мне ответило напряженной тишиной. Вооруженные гноллы вокруг моего отряда и стоящий десятник, которому оказывали помощь. Затишье перед бурей.

— Бумцырь ко мне, — приказал я десятнику.

Морщась от боли, он подошел ко мне. За ним увязалась Ици, я не стал ее прогонять к ней тоже были вопросы.

— Урок понял? — спросил у десятника.

— Да, — ответил он, но я продолжил на него смотреть. — Да, Вождь. Я понял, что слаб против тебя, — угрюмо подтвердил мой посыл.

— Ты, — обратился я к Ици, — тоже сомневаешься в моей власти?

Она отрицательно замотала головой.

— Может ты, Ревун, решил стать Вождем? Или ты, Заноза, хочешь оспорить мои приказы?

Оба стали яростно отрицать желание бунтовать.

— Тихо, — прервал я их. — Тогда почему вы решили, что можете игнорировать приказы моего десятника? Разве я снимал его, разве назначал вас?

— Тихо, — снова прервал их оправдания. — Да, я хочу разделить отряд, назначив им своих десятников, но сейчас вы пошли против моих приказов, — закончил я обвинение.

— Бумцырь виновен в наглости и уже ответил за нее, — ответил им я на их невнятные попытки оговорить десятника. — Но вы нарушили мой приказ и будете наказаны, — постановил я.

Они опустили головы. Если Заноза поняла, что совершила большую ошибку, поддавшись эйфории от обновок, то Ревун выглядел большим незаслуженно обвиненным ребенком.

— Десятником бумерангеров станет Помело. Десятником разведчиков Оса. Бумцер останется десятником пехотинцев. Ици на тебе, как обычно катапульты. А вами, я займусь персонально, — закончил я раздачу пряников и кнутов.

Я отправил отряд в расположение, гноллы ушли сами. Рядом остались Рина и штрафники. Наконец-то, я смог получше разглядеть новый облик разведчиц.

Заноза была в распахнутой куртке, что была выдана ранее, под ней короткий топ, открывающий мускулистый животик, обтягивающие штаны, мягкие кожаные сапоги. На плечах лежал «полосатый» плащ. Справа на поясе висел небольшой арбалет, а слева в одной связке два маленьких бумеранга. Из-за спины виднелись рукояти шпаг.

— Пошли покажешь, как владеешь новым оружием, — приказал я Занозе, задавая направление к стрельбищу. — Точно, совместим, — пришла мне в голову идея, — Ревун, берешь Занозу на плечи и бежишь на полигон. Добежал, потом обратно. И так пока мы не подойдем, — изложил я свою мысль.

Здоровяк смотрел на меня чистым взглядом дебила. Хм… лень было объяснять, поэтому я подхватил Рину за талию, легко поднял над собой и посадил себе на плечи, как пример.

— Сними меня, — злобно зашипела моя любовница, накрыв мне голову подолом платья, видимо пыталась закрыть себе ноги.

Надо было ее предупредить, но опять отнесся к ней, как к неодушевленныму предмету. Меня это не порадовало, пришлось одернуть себя и напомнить, что они живые и я живой. Не удержался и прикоснулся губами к ножке подружки, на что она густо покраснела. И после того, как осторожно опустил Рину, стараясь не показать ничего лишнего у стесняющейся и красной от смущения девушки, обратил внимание на штрафников.