Гоблин поневоле или Изменчивый Мир

Нон в очередной раз рассмеялся, на этот раз — над слепой уверенностью рагха, что смотрел на вещи слишком грубо и прямолинейно:

— Увидят, на что я способен — пойдут. Встретят мою армию — пойдут. Ну, и, разумеется, если ты скажешь — пойдут.

— Если я скажу что? — прошептал одними губами совсем потерявший какую-либо надежду на исход разговора в его пользу вождь.

— Что я — Бессмертная Тень, — обнажил жёлтые зубы карлик.

ГЛАВА 10 Новое имя, или чем заканчивают наглецы

— Пр-р-р!!! — потянул я за поводья, и Юла резко затормозила, обдав округу волнами из брызг.

Пред нами возвышались ворота моего клана. Из-за кольев на нас смотрело несколько испуганных пар глаз: стражники несли утреннюю вахту на стене. Несколько из них достали из-за спин луки и трясущимися руками натянули тетивы, так что меня встречало несколько нацеленных мне в голову наконечников стрел.

— Леший, если что… — прошептал я.

— Знаю, Хозяин.

Вот и славно. Теперь за свою жизнь можно было не бояться — в случае чего, меня просто накроет стена из земли, подобную штуку мы репетировали с Лешим по пути к селению, ибо на подобное дружелюбие я, собственно, и рассчитывал.

Но тут из-за кольев выглянула голова гоблина, обрамлённая седыми космами, и я моментально узнал в этом здоровяке (По гоблинским, конечно, меркам) главу стражи. Как мне рассказывали, именно благодаря ему и было спасено то тело, в котором я сейчас, так сказать, квартировал, так что, можно сказать, что я был ему в какой-то степени должен, и отдавал этот долг, в каком-то смысле, своим полным к нему расположением. Глава стражи, впрочем, отвечал мне взаимностью.

— Мне нужно проехать по важному делу для встречи с рагхом! — прокричал я, чувствуя, что здесь что-то не так. Тут у них на глазах возвращение блудного сына, а они в меня стрелами тычут.

Глава стражи поиграл желваками, угрюмо разглядывая меня, словно видит впервые в жизни, а затем подтащил к себе какого-то особо ретивого стражника, что уже, верно, и без команды собирался меня подстрелить, что-то шепнув ему на ухо и оттолкнув. Тот скрылся за оградой. Видимо, побежал докладывать вождю…

Прошло несколько бесконечно-долгих минут, за время которых лучники явно устали держать наготове луки, и потому просто их опустили, не спуская с меня взгляда, а я в свою очередь успел напеть песенку из прошлой жизни:

Ели мясо мужики,
Пивом запивали!
О чём конюх говорил —
Они не-по-ни-мали!

Но вот, по истечение трёх минут отбывший стражник вернулся с каким-то донесением, выслушав которое, глава стражи серьёзно кивнул и крикнул:

— Открывай ворота!

Те, скрипя, начали уезжать наверх, и я медленной рысью въехал на территорию селения, впрочем, заметив, что луки и стрелы стражники никуда не убрали…

Старый стражник спустился ко мне и, взяв Юлу под уздцы, посмотрел мне прямо в глаза, холодно бросив:

— Тебя ждут у шатра вождя. Езжай.

И, отпустив поводья, отошёл в сторону. При этом всё это время одна его рука покоилась на рукояти меча. Хм. Как там говорила Алиса? «Всё чудесатее и чудесатее»…

Отъезжая от частокола, я не без удовольствия расслышал, как стражники перешёптывались на тему того, о каком это ещё конюхе я пел, с чем его едят, кто он есть и откуда взялся, и почему это мужики его не понимали, коли он на их языке разговаривал? В общем, тем для разговоров я подарил ребятам ещё на неделю вперёд, будет чем беднягам себя поразвлечь, так что дальше я держал путь с чувством какого-никакого, а выполненного долга.

По пути к шатру я не мог не обратить внимание на то, что на улочках никого не было. Всё словно вымерло: не было снующих туда-сюда в пред-рабочей суете лавочников, не видно было степенно шагающих по своим делам шаманов, или просто резвящихся в грязи детей. Как там звучала эта знаменитая фраза? Затишье перед бурей? Вот, кажется, это оно самое и есть… Только пока неясно было, что это за буря такая, но то, что она уже здесь — как минимум очевидно.

А ещё очевиднее она стала, когда я остановился в шагах десяти от шатра вождя. Там, у входа, стоял Учитель. Один. И что бы это значило?

— Здрасьте, — не придумал я ничего лучше, поглаживая явно напрягшуюся Юлу.

На это старик лишь фыркнул, уже даже и не скрывая своего пренебрежения к моей персоне. И это меня отчего-то очень и очень разозлило, так что я решил не дать ему шанса заговорить первым. А что, раз представилась такая возможность, так почему бы не поговорить о наболевшем и накипевшем? Тем более что по непонятной мне пока причине нам никто не мешает, разве можно придумать более подходящего времени? Так что я перебил начавшего было открывать рот Учителя:

— Знаете, я всё думал, почему это, если вы хотите меня убить, нужно было защищать меня перед рагхом и обучать ремеслу шамана, — меня самого слегка обескуражил этот холодный тон, которым я произносил каждое слово. И, кажется, он поверг в лёгкий шок и моего бывшего наставника, который, вместо того, чтобы бросить какое-то ехидство, или послать меня ко всем духам, лишь тихо пробубнил: