Гоблин Поневоле (или Изменчивый Мир) (СИ)

   Именно поэтому, кстати, во всём доме гоблина я обнаружил лишь кровать, да зеркало, ну, и ещё свежие вещи - холщовую рубашку и широкие штаны на перевязи, которые мне предоставили по моей личной просьбе: ну не мог я ходить во всех этих шкурах - не привык ещё! Потому Учитель благодушно отдал мне свой "парадный костюм" - именно так здесь назывался сей простенький наряд. Но хоть что-то - грех жаловаться.

   Пока я внимательно рассматривал себя, то не заметил, как снаружи послышались шаги, а затем, без всякого разрешения, в помещение вошёл Кил-ин-Хак:

   - А тебя стучаться не учили? - Возмутился я.

   Брови его удивлённо взмыли вверх. Конечно, удивление его оправдано: я пока тут никто и звать меня никак, по крайней мере, для тех, кто в курсе моего...кхем... происхождения. Но соблюдать хоть какие-то правила приличия надо!

   - Так обо что стучаться то? - Наконец проговорил он.

   И правда - я заглянул ему за плечо - дверей в домах гоблинов не было, их заменяли обычными занавесками. Что-то туплю я не по-детски, да ещё и выставил себя не в лучшем свете.

   - Прости, нервы, - пожал я плечами.

   - Да забудь, - махнул он своей лапой. - Тебя Учитель зовёт.

   - Зачем?

   - Отныне он твой учитель, - нахмурился гоблин. - И не пристало задавать такие вопросы. Зовёт - значит надо.

   Я задумчиво почесал затылок. Нравы тут конечно суровые - не чета Земным. Шаг вправо-шаг влево, всё, расстрел! Да ещё и в обязанности ученика входит беспрекословное подчинение своему учителю. Ладно, можно и паинькой побыть, почему бы и нет? Тем более что в данный момент ходить в учениках - самый действенный способ многое узнать, многому научиться, да и в целом устроиться в этом мире!

   - Окей, пошли.

   Кил-ин-Хак проводил меня удивлённым взглядом. М-да, надо бы отвыкать от таких словечек, как "окей", "капец", "чувак", и вообще всего того, что составляет словарный запас современного поколения. Меня же тупо не поймут! А могут и вообще за оскорбление принять.

   При дневном свете в этом гоблинском селении всё воспринимается абсолютно иначе. Ночью всё казалось злым, безрадостным и жутким. Казалось, что из-за угла на тебя вот-вот нападёт какой-нибудь монстр, или кто-то из местных всадит тебе нож в спину. Никогда не любил ночь. Она не ассоциировалась у меня с романтикой, луной или звёздами. Скорее с безысходностью, грустью и страхом. Только так. Посему как же счастлив я был наступлению утра!

   Здесь кипела жизнь. Маленькие зелёные чебурашки сновали туда-сюда по дощатому настилу, шумя, бранясь, торопясь куда-то. На многих были видны одеяния шаманов, выделяющиеся своими отличительными признаками: котелки, висящие на ремнях, кости, посохи с черепами, какие-то руны и деревянные фигурки. Они больше напоминали украшенные психами-готами ёлки. Кто-то одет побогаче, кто-то победнее. Похоже, местная иерархия недалеко ушла от нашей. Шаманы тут ценились, ставились выше обычного люда, но и среди них была своя иерархия. Например, спешившая куда-то целая группа водяных шаманов - это было ясно по серьгам в виде ракушек, ибо они упрощали задачу по призыву водяных духов - скорее всего торопились на болотную ферму: этакий небольшой посёлок недалеко от основного селения, принадлежащий этому клану, где добывалась чистая вода. Их одежды были довольно богатыми, хотя, если память Гул-аль-Дука не изменяет мне, все эти одеяния - лишь позёрство, так, среди сородичей походить, прежде чем попасть на работу. Ибо там они всё равно сменят свои богато украшенные балахоны на обычное тряпьё: никто не попрётся в трясину, выряженный, как на праздник.

   Никто не косился на меня с подозрением или страхом. Для всех я так и остался Гул-аль-Дуком - именно так я теперь и должен сам себя называть. Лишь периодически кто-то здоровался со мной, и я отвечал взаимностью, с трудом выуживая из воспоминаний информацию об этом гоблине. И вспоминал. Но с трудом, большим трудом. Вообще, на практике оказалось, что память - штука подводящая и абсолютно непонятное. Что-то из жизни шамана, что там любезно предоставил мне своё тело, я вспоминал без особого труда, как будто это происходило со мной самим совсем недавно, а что-то приходилось с трудом вспоминать, как будто это текст сложной теоремы, что я учил очень и очень давно, какая-то же информация вообще отдавалась головной болью.