Гномон

Стелла умерла.

Если только этого каким-то чудом не было, и мир испорчен, и все, что я сделал с того момента, не имеет никакого смысла.

— Внемли же, Константин Кириакос, ибо я открою тебе сейчас свое первое таинство. Ты слишком хорошо образован, и тебе будет трудно его уразуметь, если не применишь к тому волю. Внемли ушами сердца и освободи разум от оков невозможности. Этот урок я вскоре преподам всей Греции, как только вода иссякнет в трубах, а поля высохнут. Помнишь наш разговор в твоем временном кабинете под землей? Помнишь, что я говорил о Бессмертных?

Конечно. О персидских Бессмертных. Солдат — не человек, это переменная, а человек — только число. Число можно сократить, изменить, вовсе убрать, но уравнение — вечно.

Мегалос кивает:

— О да. В мире, который я сотворю, никто из по-настоящему важных людей никогда не умрет. Стелла не умерла, она лишь ждет. Нужно, чтобы женщина заняла то, что ты теперь назовешь, — ибо ты не видишь истинный мир, только его тень, в которой мы жили до сего дня, — символическое место Стеллы, и с того мига тень исчезнет, а Стелла возродится. Это не обман, не трюк, не подмена, а фундаментальный пример того, как мы будем жить. Что реальнее, женщина или плоть, в которой она обитает? Стелла закрыла глаза и пропала. Она вновь откроет глаза — и увидит тебя.

Чушь. Бред и вранье.

Только я его понимаю. Мой разум ловит его логику, хоть я ему и запрещаю: если женщина говорит, как Стелла, и выглядит, как Стелла, и считает себя Стеллой, чем она не Стелла? Я хочу сказать, что каждый из нас — секунда за секундой — становится той личностью, которой мы станем, а Стелла не стала той, кем будет эта женщина. Стелла умерла в больнице. Но это предубеждение, голословное утверждение. Заранее готовый ответ на то, что мы, собственно, обсуждаем.

Тело новой женщины, можешь возразить ты, не принадлежит Стелле, точнее, ее ДНК не та, с которой родилась Стелла. Да. Не та. Но если бы Стеллу нужно было лечить от генетического заболевания, современная медицина тоже изменила бы ее ДНК. И что? Мы бы сказали, что она перестала быть собой? Нет. Код — это не женщина. Сознание порождает личность, пусть оно и облечено в плоть. Ладно. Тогда чем Генетически Модифицированная Стелла отличается от Злобной Стеллы Мегалоса? Итак, будет цепь причинно-следственных связей, ведущих от одного тела к другому, последовательность пороговых состояний или градиент, по которому Стелла в момент времени t опознаваемо становится Стеллой в момент t + 1, t + 2, t + 3 и так далее, пока переход не завершится, и ДНК в момент t вообще не будет похожа на ДНК в момент t + n, но сохранится ясная цепь пермутаций. Женщина из прошлого станет женщиной в настоящем.

С другой стороны, эта новая Стелла будет постепенно становиться Стеллой, шаг за шагом приобретая «стелльность» с помощью изучения, практики и исполнения, а не благодаря грубым физическим операциям. Процесс перехода будет меметическим, а не телесным, но я ведь уже признал, что женщина — не сумма клеток. Если я хочу это отрицать и одновременно не желаю прибегать к понятию отдельной души, вынужден сказать, что есть некая сущность мыслящей Стеллы, порожденная в теле и составляющая личность, и эта сущность прекратила свое бытие, когда Стелла умерла. Но как тогда отличить старую сущность от новой? По каким критериям они будут разделены? Если они идентичны по форме, структуре и функциям, ограничится ли разделение лишь временем, которое само по себе — загадочная субстанция? Если сознание создается на самых нижних уровнях материи, могу ли я без оговорок заявить, что тот же отпечаток, по которому бежит та же энергия, не является той же личностью? Умри Стелла во время операции, призванной спасти ей жизнь, и пройди она реанимацию, разве я отверг бы ее как незнакомого человека?