Гномка в помощь, или Ося из Ллося

— А ну-ка держите! — я выудила из корзинки скатерку, коей выстилала плетеное дно, завязала ее концы и вручила удивленному магу. — Берите-берите! Мне домой их везти нельзя, там человек лежит… на диете, — добавила поспешно, когда у моего собеседника округлились глаза.

В кузню я не вошла, ворвалась. В самую большую чашку набрала чая из яблок и трав, всыпала три ложки сахара и, не мешая, помчалась назад. Маг был все еще на месте, получил заветный чай, а вместе с ним благодарность за совет и пожелание добрых пряток. Вернувшись в поместье, я обнаружила, что задохлик «вставал», натертый им пол блестел так же ярко, как и пустые тарелки. На ящике теперь лежала старая одежда и записка на листе, вырванном из моего блокнота: «Спасибо, Ося!».

— Пожалуйста!

Пребывая в самом благодушном настроении, я нагрела воду, набрала полную ванну и полноценно отогрела свои замершие косточки, затем приготовила ужин, собрала все необходимое для уборки и пошла на баррикады из грязи, пыли и паутины. Энергия била фонтаном, пульсировала и искрилась уверенностью в удачном начале пирожковой затеи. Именно поэтому, проходя мимо гостиной, что я убрала вчера, и обнаружив в ней горы мусора на тщательно вымытом полу, я не вспомнила о прошлых подвигах. И с мыслью: «Как здорово, что пол тут целый и не такой уж грязный», взялась выносить удивительно знакомый мне хлам. Разбитую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру, осколки от некогда дорогих и очень красивых ваз, комод, сервизный шкаф или сервант, как его у эльфов называют, дверь неизвестного назначения и огромного размера, десяток стульев без ножек, куски старых балок, какое-то тряпье.

Сбегала проведать Реггена. Затем вынесла еще одну уж очень знакомую кушетку, два старых сундука, лампу, люстру…

Когда из литых пластин покореженного изделия выпал кристалл со сколом, который я уже поднимала и не раз, и даже не два, в моей голове что-то щелкнуло. Я перестала смотреть на завыл из мусора предметно — что можно вынести, не хватаясь за топор, а в общем. И увиденное мне не понравилось. То, что я с таким трудом вынесла в коридор, дабы потом перетащить на улицу и сжечь, десяток здоровенных пауков-ткачей тихо заносили обратно через вторую дверь! Время близилось к закату, и в сгущающейся темноте эти твари чувствовали себя уверенно и нагло. Треклятый сервант, коим я себе чуть спину не сорвала, они поставили ровно там, где он был, и бесшумно выдвинули нижние ящики для полного соответствия прежней картины «мусор на месте».

— Да что ж это такое?! — возмутилась я в расстройстве и шарахнула люстрой об пол. — Вы совсем оборзели?

Застигнутые на месте преступления восьмилапые пакостники дрогнули, щелкнули жвалами и сбежали. Я надеялась — навсегда, оказалось — на миг, ибо в следующий они, уже не скрываясь, начали затаскивать обратно хлам. С грохотом, дребезгом и звоном.

— Ах, так?! — в ярости схватилась за подвернувшийся под руку сломанный стул, выдернула ножку и с криком: «Ну, сейчас я вам!..» понеслась на паразитов.

Я забыла, что они боевые, забыла, что прошлую прислугу из поместья выставили, я вспомнила, что два дня подряд убираюсь в одной и той же комнате! И все впустую, точь-в-точь, как во времена моего супружества.

— Убью гадов! — орала я, гоняя их по полу и потолку где своей «дубинкой», а где и осколками от ваз, щепой от мебели и копьем, некогда исполнявшим роль карниза. Именно им я подбила трех паучьих негодяев и прицелилась в четвертого. Меткий бросок увенчался обиженным «пи!» и рикошетом — копье задело потолочную лепнину. Удар, по сути, был мягким, скользящим, тихим… не тихой оказалась трещина, что почти сразу же перечеркнула весь потолок.

Святые угодники! Короткая схватка закончится ничьей, если нас тут всех погребет.

— На подоконники, немедля! — скомандовала я бывшим противникам и помогла подбитым доползти до места спасения.

Плевать, что они ростом мне по пояс и вроде как враждебны, что дергаются и шипят, не крысы — и то хорошо. Закинув двоих на подоконник, подхватила третьего и вместе с ним заняла второе окно. Чутье меня не подвело. Перекрытие лопнуло и вместе с лепниной рухнуло на пол. Хлам всмятку, ведро в лепешку, от швабры осталась лишь щепа, но это было еще не самое страшное — когда пыль осела, я увидела пробоину в подвал, ошарашенных слизней и…

— А это что ещё такое? — с удивлением увидела в темноте провала многочисленные стеллажи со слитками и мягкий желтый блеск последних. Рассмотреть ничего не успела, да и не смогла. Паук, коего я спасла и все еще держала в руках, вдруг значительно увеличился, перегородив собой обзор. Вывернулся из объятий и за шкирку вынес меня в коридор.

— Пиу! — мне указали на дверь кузни и подтолкнули в ее направлении. — Пи! — пригрозили и щелкнули жвалами.

— Пи, так пи, — рассудила я и ушла удивленно-ошеломленная.

У самого порога меня встретил Регген, все еще ползком. Бледный до синюшности, он в одной руке держал ружье со сбитым прицелом, в другой черный клубок, сплошь состоящий из мелких металлических петель.

— Ося, жива?!

— Вроде да, — откликнулась глухо.