Гнёт ее заботы

«Галопом, мои облачные кони! ― орал Бойд изнутри одного из экипажей. ― И почему бы тебе не сесть чуть поближе, Тетушка»?

― Если он собрался сойти с ума, здесь для этого самое подходящее место, ― с беспокойством заметила Люси, поднимая вверх запотевший фонарь и вглядываясь вперед сквозь ливень. ― Эти старые кареты ― все равно хлам, а Бланден вряд ли услышит его бредни на таком удалении от зданий. Она поежилась, и свет вокруг затрепетал. ― Тем не менее, я возвращаюсь назад.

Кроуфорд не хотел, чтобы вечеринка закончилась; в конце концов, это ведь была его последняя холостяцкая вечеринка. ― Подожди минутку, ― сказал он. ― Я его уведу отсюда. Он направился вперед, затем остановился, покосившись на лежащую внизу мостовую. За дождем, взбивающим скопившуюся на ней грязную воду, было трудно что-либо разобрать, но ему показалось, что на плитах мостовой были вырезаны барельефы.

― Что это было изначально? ― спросил он. ― Здесь стояло какое-то здание?

Аплтон раздраженно чертыхнулся.

― Когда-то давным-давно стояло, ― сказала Луиза, которая держалась за руку Аплтона и рассеянно проливала вино на перед его рубашки. ― Римская или еще чья-то постройка. Мы постоянно находим осколки статуй и посуды, когда дожди наводняют ручьи по весне.

Кроуфорд вспомнил свои предположения о возрасте этого заведения и осознал, что промахнулся лет на тысячу.

Бойд выкрикивал что-то невнятное и шумно метался по старому экипажу.

Люси снова поежилась. ― Здесь ужасно холодно.

― О-о, не уходи пока что, ― запротестовал Кроуфорд. Он передал бокал с вином Аплтону, а затем неуклюже выбрался из пальто. ― Вот, ― сказал он, приблизившись к Люси и накидывая пальто ей на плечи. ― Так ты не замерзнешь. Мы пробудем здесь лишь минуту или две, а я заплатил тебе, чтобы ты обслуживала нас в течение пары часов после закрытия.

― Но не за то, чтобы я мокла под этим чертовым дождем. Но так и быть, пару минут.

Аплтон внезапно огляделся вокруг, словно услышал что-то сквозь резкий шелест дождя. ― Я… я отправляюсь назад, ― сказал он, и в первый раз за вечер его голос утратил привычный самоуверенно-насмешливый тон.

― Кто ты? ― закричал Бойд неожиданно испуганным голосом. Из экипажа донеслись звуки бешеной свалки, и в свете лампы было видно, как карета судорожно заходила ходуном на своих древних рессорах; но ужасный шум, казалось, канул во тьме, угаснув без отголосков между темных рядов деревьев.

― Спокойной ночи, ― сказал Аплтон. Он повернулся и поспешно повел Луизу обратно к зданиям гостиницы.

― Отойди от меня! ― завопил Бойд.

― О Боже, подождите, ― пробормотала Люси, бросаясь вслед Аплтону и Луизе. Дождь неожиданно хлынул еще сильнее, барабаня по гостиничной крыше, подъездной дороге и пустынным ночным холмам, простирающимся на мили вокруг, и сквозь царящий вокруг шум Кроуфорду на мгновение почудился хор высоких, грубых голосов поющих в небе.

Он тотчас бросился вдогонку за скрывшейся троицей, и только когда поравнялся с Люси, сообразил, что собирается бросить Бойда. Как всегда случалось с ним в критические моменты, пара непрошенных картин ворвалась в его разум ― опрокинутая лодка в беспокойном море и паб через улицу от пылающего дома ― и ему совсем не хотелось добавить к этому мучительному списку еще и задний двор этой чертовой гостиницы; так что, когда Люси повернулась к нему, он спешно подыскивал какую-нибудь причину, кроме страха, по которой мог броситься ей вслед.

― Мое кольцо, ― выдохнул он. Обручальное кольцо, которое я… должен отдать завтра моей невесте… оно в кармане пальто. Разреши. Он засунул руку в карман, мгновение пошарил, а затем вытащил с кольцом, зажатым между большим и указательным пальцем. ― Спасибо.

В свете лампы дрогнувшей в ее руке он заметил, что ее лицо обиженно напряглось, но он уже повернулся и решительно бросился сквозь дождь обратно, туда, где из темноты неслись крики Бойда.

― Уже иду, чертов идиот, ― крикнул он, пытаясь усмирить ночь своим самоуверенным тоном.

Он заметил, что несет обручальное кольцо в руке, крепко его стискивая, как моряк во время хирургической операции сжимает зубами пулю[30]. Это было неразумно ― если он уронит его здесь, посреди всей этой грязи, его и за несколько лет потом не сыщешь.

Сквозь шум дождя он услышал рычание Бойда.

Обтягивающие бриджи Кроуфорда были без карманов, и он боялся, что маленькое кольцо спадет с его пальца, если ему придется бороться с Бойдом. В отчаянье он огляделся в поисках подходящей ветки или еще чего-нибудь, на что можно повесить кольцо, и тут заметил белую статую, стоящую возле задней стены конюшни.

Это была выполненная в натуральную величину скульптура обнаженной женщины с левой рукой, поднятой в манящем жесте, и когда Бойд заревел снова, Кроуфорд, разбрызгивая грязь, подбежал к статуе, нацепил кольцо на безымянный палец воздетой каменной руки, а затем бросился к заброшенным экипажам.