Гнёт ее заботы

Неожиданно, не сбавляя шага, он бесшумно заплакал, не зная даже почему, так как понимал теперь, что никогда по-настоящему не любил Джулию. Он поспешно отвернулся к кирпичным стенам и окнам, проплывающим слева от него, надеясь, что Китс, каким-нибудь чудом, не заметит его слабости. За одним из окон бочкообразный купец поймал его затуманенный слезами взгляд и встревожено обернулся к маячащему за его спиной входу, очевидно решив, что Кроуфорд увидел там что-то плачевное.

― Не от туберкулёза, полагаю, ― обыденным тоном произнес Китс, внимательно вглядываясь вперед в поисках заведения Кьюзака. ― Чаще всего это выглядит как туберкулёз, или что-то настолько к нему близкое, что доктора даже не удосуживаются продолжать осмотр. Так случилось и с моей матерью. Он пошел быстрее, и Кроуфорду пришлось утереть глаза и прибавить шагу, чтобы не отстать. ― Оно подбиралось к ней долгие годы. Я… знал, что это я виноват, даже когда был ребенком ― когда мне было пять, я стоял под дверью в ее спальню со старым мечом, надеясь защитить ее от существа которое мне приснилось. Я даже не уверен, что это был меч, помню только, что он был из железа. Однако, все было тщетно. Он остановился, и когда он обернулся, в его глазах тоже стояли слезы. Так что не думай, что я согласен с твоей свояченицей, ― сердито сказал он.

Кроуфорд кивнул и шмыгнул носом. ― Хорошо.

― Какие у тебя планы?

Кроуфорд пожал плечами. ― Я подумывал снова стать хирургом под фамилией Франкиш ― моя настоящая фамилия Кроуфорд, и я…

― Акушер Кроуфорд? Я слышал о тебе.

― Но этот план полетел к черту, когда Джозефина опознала меня. Свояченица. Полагаю, она устроилась медсестрой сразу в несколько Лондонских больниц, на случай если я попытаюсь вернуться в медицину. Так что, думаю, теперь мне придется покинуть Англию. Если дойдет до слушанья дела об убийстве, вряд ли какой-нибудь суд признает меня невиновным. Китс согласно кивнул. ― Пожалуй. В судебной власти чертовски мало нефферов… тем более тех, которые признались бы в своей осведомленности. А вот и Кьюзак.

Постоялый двор, на который они прибыли, был просторным двухэтажным домом с прилепившейся сбоку конюшней и причалом позади, так что посетители могли прибывать в него на лодке. Китс повел их в бар, который своими дубовыми панелями на стенах и обитыми кожей стульями, являл обнадеживающий контраст по сравнению с обстановкой Галатеи. Кроуфорд надеялся лишь, что не сильно пропах зловонием того места.

― Ты… сказал, ты думаешь, что виноват в смерти своей матери, ― сказал он, когда они нашли столик у окна, выходящего на реку. ― Почему ты так решил? В таком случае и я, получается, виноват в смерти Джулии?

― Боже, даже и не знаю что сказать. Если и так, с твоей стороны это явно было неумышленно. Есть, пожалуй, несколько способов, с помощью которых такое существо может связать себя с человеком, но большинство из них требует от этого человека добровольного согласия. В моем случае, полагаю, формальным согласием послужила ночь, в которую я родился. Похоже, что эти существа могут добраться до детей, рожденных в ночь тридцать первого октября. Какая-то обычная защита в эту ночь отсутствует, и если ты родился в это время, ты… почетный член их семейства. Тебя усыновляют. Они могут… сфокусировать свое внимание на таком новорожденном, и после того как единожды это сделали, они похоже следят за ним всю его жизнь. И это их внимание оказывается губительным для его семьи. ― Бокал кларета, пожалуйста, ― добавил он девушке в переднике, которая подошла к их столику.

― И пинту горького, пожалуйста ― добавил Кроуфорд.

― У тебя есть семья? ― спросил Китс, после того как девушка удалилась к барной стойке. Издалека над водой доносился звон колокола речного торговца пивом.

Кроуфорд подумал о пошедшей ко дну лодке, о горящем доме и раздавленном трупе в кровати. ― Нет.

― Счастливчик. Подумай как следует, если решишься изменить положение вещей. Он покачал головой. ― У меня вот два брата и сестра. Джордж, Том и Фанни[76]. Мы сироты, и всегда были очень друг другу близки. Держались друг за друга, знаешь ли. Он поднял руку и уставился на нее. Одна лишь… мысль… о том, что что-нибудь подобное произойдет с ними, о том, что они станут частью этого… особенно Фанни, ей всего тринадцать, и я всегда был ее любимым…

Кроуфорду приходилось постоянно напоминать себе, что Джулия действительно необъяснимым образом умерла, и что он, на самом деле, видел этим утром парящего в воздухе змея. Может быть то, что рассказывал ему Китс, и не было похоже на правду, но какие привычные объяснения годились для всего с ним случившегося.

Принесли напитки, и Кроуфорд, вспомнив про свой черед, за них заплатил. Он отхлебнул пива, и открыл рот, собираясь что-то сказать.

Но Китс его опередил. ― Ты, наверное, хочешь, чтобы я сходил за твоими вещами и принес их тебе куда-нибудь, соблюдая осторожность, чтобы не привести за собой хвост.