Гнилое дерево

Первым заявился бригвоенюрист Могелевский Фроим Моисеевич. Принес большую папку приговоров, подписать. Дело в том, что в зоне боевых действий вся законность находится в руках военных трибуналов. Здесь судили всех: паникеров, трусов, дезертиров, спекулянтов, воров, расхитителей, мелких и не очень хулиганов, дебоширов и тому подобное. Лишь малая часть из них были людьми военными, но подписывать приговоры, т.е. утверждать их, должен был старший военный начальник. Для Председателя Трибунала 1-го корпуса таким 'начальником' стал Владислав. А до начала совещания минут 40.

- Знаете, дорогой Фроим Моисеевич. Оставляйте их здесь, после совещания я познакомлюсь с приговорами. И, пожалуйста, рассортируйте их по тяжести наказания, отдельно - военнослужащих, отдельно - пособников, отдельно - уголовные, и отдельно - гражданские дела. Я - человек новый в этой должности, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы разобраться с этим вопросом.

- Но, у нас нет столько времени, ведь вы приказали перебазироваться в какую-то глушь.

- Тем лучше! В связи с перебазированием передавайте все дела и приговоры, кроме наших военнослужащих, в армию. Пусть они разбираются с положением в Белостоке. Нам бы с корпусом разобраться. Зона нашей ответственности существенно сокращается, дорогой Фроим Моисеевич, не далее, чем Монки, если в тыл. И то, если туда будет перебазирован госпиталь. А так, край обороны проходит по Жоджкам, дальше наших войск нет, и исполнять там юридическую власть мы не будем. Пусть этим армейцы и фронтовики занимаются. Отделите наших военнослужащих и сдайте дела в армейский и фронтовой трибуналы. Я не собираюсь отнимать у них хлеб. И вообще, это что, за сутки, что-ли, накопилось? Я комкором одни сутки, вчера принял корпус. Так что, подпишу только те, которые закончены вчера и сегодня, остальные везите Соколову. Вы что-то хотите сказать?

Бригвоенюрист начал что-то мямлить про неподходящие условия для полноценной работы Военного Трибунала корпуса в казармах Второго форта. Что там, в Белостоке, и помещения лучше, и тюрьма есть, и следственный изолятор...

- Согласно штатов, у Вас в подчинении почти батальон, вот и наведите порядок в помещениях. И, товарищ бригвоенюрист, в армии приказы не обсуждаются, а выполняются. Вы свободны.

Проблема состояла в том, что большинство членов трибунала и прокуратуры живут в Белостоке третий год. По данным Владислава, никто из этой братии в 1941 году не погиб, не пропал без вести, успели и семьи, и даже мебель вывезти. Кстати, чужую. Большинство из них жило в квартирах сосланных или интернированных офицеров жандармерии, дефендзивы и классово чуждых элементов. Ну, как же! Имея такую точную информацию об 'освободившихся' квартирах.

Сам по себе Могелевский был очень неплохим юристом, и в особых 'зверствах' замечен не был. Просто делал все как все, стараясь не высовываться, чтобы не попасть под удар. В дальнейшем с ним было все в порядке. Нареканий на работу трибунала не возникало. Исполнительный, аккуратный и точный человек. Но, красиво пожить любил! Плюс, не стоит забывать о том, что большинство населения области было евреями. И среди них главный судья и вершитель их судеб пользовался особым почетом, что грело его душу. Кстати, юристов данной национальности в армии было абсолютное большинство. Как только революция отменила ограничения на поступление в университеты для этой национальности, так юрфаки сразу и превратились в мононациональное сообщество. И прокурор корпуса был из их числа. Его Владислав в тот день не принял.

Совещание состоялось на КП района, в привычной обстановке. Не для всех, некоторых из присутствовавших Владислав видел впервые. Корпус - большая организация, а специально по нему он не ездил. Начштаба подал команду: 'Товарищи командиры', все шумно встали, приветствуя появление нового комкора.

- Садитесь, товарищи!

Владислав смотрел на усаживающихся командиров, выделяя взглядом тех, на кого можно сразу положиться. Таких в комнате было большинство, и он с облегчением вздохнул. Честно говоря, назначение на корпус его немного пугало. До этого он не ощущал такого давления: у них свой приход, а у него - свой. В первом ряду сидел полковой комиссар Крайнов Петр Иванович. Их было два брата: один служил в 13-й армии, был бригадным комиссаром, второй служил замом по политчасти здесь. В списках был подчеркнут синим: сведений по его судьбе в той войне нет. Брат принимал участие в Сталинградской битве, и погиб на Украине уже в 43-м. С Петром Ивановичем Владиславу приходилось сталкиваться, мужик толковый. Командиры расселись, но места на всех не хватило. Много, очень много частей в корпусе.