Гнилая лощина

– Смотри, в этой местности типичные буро-таёжные почвы. Все они состоят из горизонтов, которые залегают по порядку сверху вниз. Гумусовый горизонт «А», за ним следует метаморфический горизонт «Вmf». Он всё ещё содержит органический гумус, хотя выглядит как песок. Он нам не подходит. И далее, собственно, горизонт «В». То, что нужно нам. Наша задача – докапываться до него.

Бŷра перестал отмахиваться от мошки:

– Зачем, если можно забрать верхний слой? И там, и там песок. Разницы никто не заметит.

– С таким подходом не найти полезных ископаемых.

– Опять же, какая разница?. Нам всё равно заплатят.

– Понимаешь, я здесь не только из-за денег, – Тон насыпал в мешочек нужное количество песка из горизонта «В», надёжно подвязал тесёмки на два узла и убрал в рюкзак. – Какой смысл работать, если в работе нет смысла?. Настоящий кайф получаешь, когда виден результат, а не только личная выгода. Возможно, мы будем началом большой истории! Первыми, кто воткнул свой флаг. Представь, что здесь откроют месторождение. Металлическая руда разойдётся по всему миру и, может быть, переплавится в чей-то жизненно необходимый протез, или в составе ракеты улетит в космос исследовать дальние миры, а может, окажется в твоём новом смартфоне. Но всего этого не будет, работай люди только ради денег. Вот поэтому мы будем докапываться до «В».

Тон сверился с «пейджером», и маршрутная пара свалилась вниз по склону к следующей точке, потом к следующей и так через каждые 40 метров. У Тона адски щипало бедро и стонала лодыжка. Видимо, растяжение связок вдобавок. Он старался не обращать внимание на боль.

Бŷра внял призыву топить за качество и тщательно отбирал из пробы каждый камушек, оставляя только песок. На это уходило много времени. В такие моменты Тон сам брался за лопату, чтобы ускорить процесс и успеть на дорогу к 19:00. Страшно было не доделать участок, ведь тогда пришлось бы снова сюда возвращаться.

Они пересекли страну засасывающих камней, и вроде дело пошло пожарче. Но на тридцать пятой точке склон накрыло дождевым облаком. В лесу мгновенно стемнело. Корни поваленных деревьев приняли очертания голодных животных, больших и с рогами. Капли дождя колотили по листьям, выбивая трагичную мелодию. Хотелось скорее бежать к кержаку, но работы оставалось ещё на два часа минимум.

Дождь намочил полевой дневник, и карандаш рвал бумагу. Тону приходилось подолгу вбивать наблюдения в навигатор. Но записи, сделанные ранее, не растеклись, как это случилось бы, например, с чернилами из ручки. Именно поэтому в геологических маршрутах действует железное правило: только простой карандаш, никаких ручек.

На каждой новой точке рюкзак прибавлял в весе ровно на одну пробу, а силы только уменьшались. У рюкзака выделялись три степени тяжести. Первая: можно поднять одной рукой. Вторая: закидываешь на плечи двумя руками. Геологи приближались к третьей категории: ложишься на рюкзак спиной, просовываешь руки в лямки, переворачиваешься на живот, встаёшь сначала на колено и только потом – на ноги.

На последних точках ткань дождевиков исчерпала запас водонепроницаемости. Геологи почувствовали мокрый холод. Возвращались они уже под проливным дождём и в сумерках, сильно опаздывая к назначенному времени. Говорят, что можно выйти сухим из воды. А из леса – нет. Всегда либо дождь, либо пот.

Продрогшие, до смерти уставшие они выкатились из кустов на дорогу. Слава Богу, за поворотом виднелся свет от фар кержака. Отряд грелся внутри. От грязной одежды несло сыростью, пóтом и немного… скисшим молоком.

– Опять этот запах! – сказал Тон, стягивая с себя насквозь промокшую энцефалитку.

Никто не обратил внимание на его замечание: все уставились вперёд, в лобовое стекло. Там в кружке света от фар на фоне заросшей дороги с бешеной скоростью пролетали капли дождя. Бодрак включил дальний свет, и кружок растянулся в трапецию, осветив бурлящую горную речку.

Ещё утром это была заурядная, неглубокая речушка, переехать которую не составило труда. Прозрачная водица плавно облизывала камушки. Ручейки ответвлялись от основного русла, журчали вдоль дороги и радужно переливались на солнце.

За день ливневые стоки гор существенно подняли уровень воды. Река превратилась в шумного монстра, изрыгающего мутные потоки с пеной у рта.

Ручейки разрослись до размеров речных рукавов, размыли грунт и встали на пути чёрными, глубокими лужами.

– Прорвёмся! – скомандовал Бодрак, прижимая к полу педаль газа. – Потерпúте!

Геологи, вжавшись в поручни, напряжённо всматривались в дорогу. Громко шлёпая резиной по луже, кержак преодолел первый рукав. Оставался ещё один, по больше, плюс сама царь-река. Бодрак на интуиции вёл авто по гребням колеи, скрывавшейся в тёмной воде. Команда наблюдала, как по воде от колёс расходились круги, которые, встречаясь с течением реки, превращались в волны.

Внезапно правый борт кержака соскочил с колеи в яму. Салон накренился. Все ахнули. Благо широкие колёса не позволили завалиться на бок. Бодрак поддал газу. Машина заёрзала на скользком грунте и вернулась в горизонтальное положение.