Гнилая брюква за тридцать ударов током

Мужчина отодвинул от двери старый помятый холодильник, который её подпирал, и осторожно зашагал вниз по тёмной лестнице.

Воздух на улице был настолько пропитан сыростью, казалось, идёшь сквозь мелкие брызги, что застыли вокруг тебя.

– У меня есть целлофановая плёнка… Если тебе нужно, – услужливо предложил Дохля, стряхивая со своих плеч крупные капли, видимо, упавшие с веток деревьев.

– Обойдусь, – буркнул Весельчак, и они зашагали вдоль разбитого тротуара мимо цепочки панельных домов с пустыми глазницами и измызганными до неприличия стенами, словно их только что вытащили с помойки.

Сначала шли молча, но утренняя свежесть вперемешку с сыростью и запахом прелой листвы взбодрила Далго-По, вытащила ненадолго из кокона, в котором тот обосновался уже несколько дней.

– Что нового в городе? – спросил Далгонарий.

– А что там может быть нового, – бросил через плечо математик, отмеряя длинными ногами свой путь. – Все так же сидят по своим норам и подвалам… На улицу не выйдешь! И тут дело уже не в мизерах – все ненавидят всех. Могут прибить просто так, за то, что кому-то показалось, что ты как-то не так глянул в его сторону. Если уж идёшь по улице, то иди быстро, не оглядывайся. Мелкими перебежками от подъезда к подъезду!.. – в тысячный раз он возмущался по одному и тому же поводу: гнев вспыхивал порохом, но тут же угасал. – Кретин, как я мог это отрепье считать своими соотечественниками, своим народом?.. Мда, мои мозги тогда пропаганда разъела как кислотой. Как и твои тоже… Только ты не сознаёшься.

Далго-По презрительно сплюнул:

– Мунговцы всегда презирали друг друга, ещё до Стены, ещё до того, как Союз перешёл на искусственную жратву – очень давно! Раб никогда не будет любить раба, даже не будет сочувствовать. Раб всегда прячется за спину другого раба – пусть в чужой спине застрянет пуля, но только не в моей!.. Ещё прадед рассказывал – я тогда пацанёнком был, но всё помню, – как при императоре Мунга Великом Костеличи-Чуга устроили большую бойню.

– Ты про Гражданскую войну, когда этого Чугу-Дугу (на мунговском литературном это прозвище означало Правитель-Мозги из Опилок) живьём сварили в бассейне?

– Ну да, ну да, в конце этого поганца всё ж таки сварили. А кто против кого воевал в ту войну, ты знаешь?.. Нет? Так вот: это была не армия правителя против народного ополчения – простой смертный мог по личному желанию оказаться хоть там, хоть там. Это была армия подлецов, идиотов, вырожденцев, которые могли продаться за кусок лепёшки, которые хотели крови и мародёрства! Вот эти твари и воевали на стороне правителя. Они перебили всех честных и умных людей, у которых оставалась хоть какая-то ответственность за страну. Подлецы и идиоты захватили власть в стране, а все, кто остались в живых, превратились в трусов, в самых низкопробных рабов, которыми можно подтирать полы! Разве ты не помнишь: все выходили на площадь и вставали перед этой мразью на колени. Живой бог! Всенародная молитва с протуберанскими священниками – и все бух на колени! Несколько матерей придушили своих младенцев, когда они заплакали во время этой всенародной молитвы. А что потом?.. А потом мерзавцы сами сварили своего тупого бога: сначала спустили воду из бассейна, а потом бабахнули туда кипятку. Пших – и вместо бога отварное мясо… Мунговцы – да – стали коварными: сначала ползают перед тобой на брюхе, а потом раз – и они уже перегрызли твои артерии! В нас уживается и раб, и зверь одновременно. Настоящий мунговец ненавидит своего соседа, друга, даже свою жену и ребёнка. У нас всегда были самые гадкие семьи на планете.

– Ну уж, ты скажешь – всегда! – Дохля вытянул губы трубочкой, превратившись в шагающую утку, на самом деле, это был признак глубокомыслия. – Были времена, когда на Мунга всё процветало, люди жили счастливо… Есть много фотографий, старых фильмов, где все улыбаются… Нет-нет, ты сильно преувеличиваешь. Ты раздражён из-за голода… Нервы…

– Это можешь себя уговаривать, меня не надо, – его спутник прыгал через лужи, балансируя на мокрой земле, стараясь не поскользнуться. – Ты знаешь отчего наши долбанные правители решили отказаться от дигнизии?

– Ну уж, кто не знает! Чтобы не превратиться в пластикоидов, в роботов без настоящих чувств и любви друг к другу.

– Ах, вон как! – зло усмехнулся Далго-По. – У нас не было любви, но мы боялись её потерять – прям математическая логика!

– По-твоему, любви не было, по-моему, она была – всё! – отрезал математик. – Что ты хотел сказать: почему наши правители отказались от искусственной еды? Говори, пока я окончательно не разозлился на тебя.

Его друг только язвительно ухмыльнулся:

– О да, я сильно боюсь твоих костлявых кулачков… Ты вроде бы умный человек, всю жизнь занимался математикой, но, я вижу, в реальной жизни ты ведёшь себя, как слепой идиот! Ты натыкаешься лбом на столбы, на закрытые двери, но упорно твердишь, что лоб у тебя не разбит – всё просто замечательно!

Дохля обиженно вскинул брови и остановился как вкопанный, пронзив грудь Весельчака своим тонким и длинным пальцем:

– Хмуряга, я тебя не оскорблял.