Гниль и руины

— Скорее пугающе, — поправил Том, — но безопасно. Во всяком случае, они так решили. Это позволяет людям думать, что они знают размер и форму их мира. Кроме тех случаев, когда вы, дети, говорите об этом, ты почти нигде не услышишь, как кто-то вспоминает о мире, существовавшем до этого. Люди не спрашивают друг у друга, откуда они родом. Я имею в виду, они вроде как знают, и действительно, если ты посмотришь вокруг, то увидишь, что Маунтинсайд — это микромир всего бывшего глобального многообразия. Доктор Гуриджале был рожден в северной части Индии, старик Санчез прибыл из мексиканского города Оахака. Братья Меконг — вьетнамцы. Чонг китаец, а наш отец был японцем. И еще, из всех городских разговоров ты можешь сделать вывод, что мы «из Маунтинсайда». Конец истории. Всего остального мира не существует больше. Знаешь почему?

— Думаю, да, — ответил Бенни, — если они скажут, откуда родом, то должны будут поведать и о том, что произошло. И о тех… кого потеряли.

— Правильно. Горе подпитывает страх. — Том потер лицо ладонями.

— Что насчет охотников за головами и тем… чем занимаешься ты? Для этого людям приходится говорить о внешнем мире.

Брат согласно кивнул.

— Это правда. И такой культурный феномен проявляется время от времени. Когда упокоение завершено, заказчик сразу же возвращается обратно в свою скорлупу. Есть множество людей, которые в прошлом были моими клиентами, а сейчас проходя мимо на улице, никак не показывают, что вообще знакомы со мной. Либо они намеренно не замечают меня, так им не придется думать об услуге, которую я им оказал, либо они и в самом деле забыли об этом, как будто дверь в их разуме захлопнулась. Я могу на пальцах одной руки пересчитать тех бывших заказчиков, которые хотя бы говорят со мной об услуге, которую я для них выполнил. — Он остановился. — Джесси Райли одна из них.

Рука Бенни замерла с чашкой чая в двух сантиметрах от губ.

— Что? Мама Никс была твоей клиенткой?

— Да. Давно.

— Но… но Никс говорила, что мать — вся ее семья.

— В настоящее время так и есть. Но каждый имеет где-нибудь семью, Бен. У Никс был отец и два старших брата.

— Первая ночь?

— Первая ночь, — подтвердил Том.

— Боже! А Никс хотя бы знает?

— Сложно сказать. Если Джесси рассказала ей, то Никс либо решила не говорить о таком с друзьями, либо заблокировала информацию, подобно тому, как это делают все остальные.

Бенни отрицательно встряхнул головой.

— Никс сказала бы мне.

— Ты уверен?

— Она бы сказала. Особенно после того, как я рассказал ей…

Его голос умолк, и Том кивнул.

— После того, как ты рассказал о нашем походе в «Руины».

— Да.

— Это ее дело. Она сама выбирает, что говорить тебе. Но то, чем я собираюсь поделиться, — секретно. Семейный бизнес. Ты не имеешь права рассказывать ей об этом.

— Но…

— Мы никогда не нарушаем конфиденциальность клиента. Дай мне слово.

Бенни закончил пить чай, пока обдумывал это. Он не хотел соглашаться, но не мог найти для этого ни одной причины.

— Да, — наконец произнес он, — хорошо.

— Отлично. Сейчас мы переходим к тому, что ты хочешь услышать, потому что семейная история Никс связана с Потерянной Девушкой.

— Постой! — воскликнул Бенни. — В своей истории художник рассказывал мне, что там была женщина, которая родила ребенка. Этим ребенком была Никс?

Том откинулся назад и наклонил голову набок.

— Как давно была Первая ночь?

— Почти четырнадцать лет назад и… ох. Точно. Никс исполнится пятнадцать через пару месяца. Это не она.

— Мой брат математический гений.

— Прости.

— Однако связь имеется, но это не кровная связь, не фамильные узы, — продолжал Том. — Я тогда выполнял усмирение для Джесси Райли. Роб сделал портреты поражения Майка Райли и мальчиков, Грега и Денни. Джесси сказала, что она захлопнула за собой дверь, когда убегала из дома. Очень мало зомов могут повернуть дверную ручку, и большинство не обладает достаточной координацией, чтобы пролезть через окно. Таким образом, если только кто-нибудь еще не открыл двери, были неплохие шансы на то, что они все еще находились там.

— Как давно это было?

— Около пяти лет назад. Помнишь, когда я первый раз оставил тебя с Фрэн и Рэнди Киршем? Помнится, я ушел в воскресенье, направляясь на северо-восток. Там было намного больше свободно рыскающих зомов, и чем дальше я уходил от Маунтинсайда, тем больше их видел. Большинство были одиночками, бродягами, следующими за любым движением — оленем, кроликом, кем удобно, — но также встречались и группы. Самая крупная, которая мне повстречалась, насчитывала около пятидесяти зомов, толпившихся на середине перекрестка. Вероятно, они пришли разными дорогами и встретились на этом месте, а идти дальше было некуда. Звучит дико, не правда ли? Но именно так и происходит, если им не на кого охотиться и их никто не атакует. Они просто стоят.

— Что насчет бродов?

— Хороший вопрос, а у меня нет хорошего ответа. Они другие. Бродяги продолжают свой путь и, похоже, никогда не останавливаются, но такие попадаются весьма редко. Наверное, один из пары тысяч будет кочевать туда-сюда.