Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Выразить не могу, как ты меня вдохновил, – прочувствованно сказал я. – Сейчас плюну на все и отправлюсь туда вплавь. Сил моих нет ждать, пока ты причалишь как положено.

– Как хочешь, – усмехнулся Хэхэльф. – А я предпочитаю немного потерпеть и остаться в сухой одежде. – Кроме того, ради тебя, Ронхул, я готов почти на все, но бросить без присмотра сундук с кумафэгой? Никогда!

– Ты прав, – вздохнул я. – Ладно, стисну зубы и постараюсь не думать, что это за «жареная халдоба» такая.

– Рыба, – объяснил Хэхэльф. – Просто самая большая рыба из всех, что водятся в этом замечательном море, размером с хорошую лодку. И клянусь древними ветрами Хоманы, сегодня я сожру ее целиком!

– А что такое «салат из молодых стволиков фафуды»? – во мне внезапно проснулись мазохистские наклонности, и я с замирающим сердцем ждал ответа.

– Салат как салат, – нежно вымолвил Хэхэльф. – Ломтики фафуды хрустят на зубах и тают во рту… Ох, Ронхул, ну что тут можно сказать?! Пока не попробуешь, не узнаешь.

К счастью, эта пытка продолжалась не слишком долго. Через полчаса мои ноги соприкоснулись с черной землей Халндойна, гладкой и твердой, как титановое покрытие. Хэхэльф последовал за мной, волоча за собой наш бесценный трофей. Теперь, когда мы извлекли из сундука Давыда Разъебановича, ящик вполне можно было поднять в одиночку, невзирая на внушительные размеры. Кумафэга оказалась почти невесомой.

На берегу Хэхэльфа окружили здоровенные загорелые ребята, такие же симпатичные, как он сам. Некоторые были из его команды, остальные – просто приятели. В течение вечера у меня создалось впечатление, что вообще все жители Сбо не просто знакомы друг с другом, а связаны дружескими, почти родственными узами.

Все новые знакомцы показались мне славными и, что еще более важно, абсолютно нормальными людьми. Почти такими же, как мои друзья, оставшиеся в неопределенном «где-то» или «когда-то». Приятная перемена участи – до сих пор все мои новые знакомые в этом Мире оказывались совершенно эксцентричными типами. Исключением можно было считать разве что Мэсэна, да и тот, скорее всего, просто выгодно выделялся на фоне пучеглазого Рандана Таонкрахта, двухголового Гальта-Бэтэнбальда, серого холмика Хинфа и светящихся в темноте великанов Ургов.

Этим вечером я умудрился впасть в полубессознательное состояние, не выпив почти ни капли вина: обилие еды и новых впечатлений произвело на меня совершенно сокрушительный эффект.

Самым грандиозным событием дня для меня стал торжественный вынос обещанной жареной халдобы. Не знаю, что впечатлило меня больше: гигантские размеры рыбины, блюдо с которой едва поместилось на длинном столе, или хозяйка трактира, невообразимо угрюмая пожилая женщина, одетая в цветастую юбку и массивное драгоценное ожерелье, с грехом пополам прикрывающее голую грудь. Эта потрясающая дама умудрилась подать нам сие чудовище, не прибегая к посторонней помощи, и мой разум до сих пор отказывается смириться с этим вопиющим фактом.

Не могу сказать, что Хэхэльф выполнил свое обещание и съел халдобу в полном одиночестве, но четверть он одолел без посторонней помощи, за это я ручаюсь.

В какой-то момент я вспомнил о нашем несчастном пленнике и решил, что его надо покормить. С Хэхэльфом случился приступ гомерического хохота, но я настоял на своем. Глаза бы мои не видели эту страмослябскую рожу, но я не мог смириться с мыслью, что где-то поблизости находится несчастное, голодное живое существо, оглашающее окрестности жалобными воплями «ибьтую мэмэ». К тому же, именно Давыд Разъебанович таскал мне воду и ненужную в моем тогдашнем положении еду все время, пока я сидел на рее, и я решил, что должен отплатить ему за эти мелкие услуги.

В конце концов Хэхэльф понял, что меня легче убить, чем переубедить, и организовал спасательную экспедицию на «Чинки» во главе со мной, любимым. Меня сопровождали два симпатичных мордоворота, которые оказались его матросами. Мордоворотам был дан приказ тащить пакеты с гостинцами для нашего пленника, следить, чтобы я не свалился в воду, и доставить меня обратно в трактир целым и невредимым.

Убедившись, что связанные руки не мешают Давыду Разъебановичу поглощать шедевры халндойнской кухни – этот неуклюжий с виду дядя изгибался, как шланг – я утратил интерес к собственной благотворительной миссии и запросился обратно. Надо отдать должное хэхэльфовым матросам, один из них повел меня в трактир, а другой остался рядом с пленником – следить, чтобы тот не подавился на радостях.

* * *

Когда я проснулся в нормальной человеческой кровати, да еще и с гудящей, словно бы с перепоя, головой, я чуть было не решил, что мне все примерещилось. Вспомнил свою развеселую юность, перебрал на дружеской пирушке, всю ночь мучился кошмарами, но теперь проснулся, так что все в порядке.