Гнезда Химер. Хроники Хугайды

Глава 5 Альвианта Дюэльвайнмакт

Я быстро свыкся с обрушившимся на меня одиночеством. Оно оказалось скорее приятным, чем нет, как свежий ветер, которого поначалу опасаешься – вдруг продует! – а потом просто с удовольствием подставляешь ему разгоряченное лицо, больше не беспокоясь о последствиях.

Впрочем, свежий ветер тоже имелся в моем распоряжении. Сколько угодно свежего ветра, хоть ложками его жри. К счастью, мой рацион не ограничивался одним только ветром. Общение с Мэсэном пошло мне на пользу. Теперь я знал, как искать во мху мелкую умалу – круглые желто-оранжевые плоды, покрытые причудливыми черными пятнышками. Эти шедевры ботанической каллиграфии в сыром виде походили на холодную жареную картошку, а в запеченном были сладкими и сытными, как сырный пирог. Я был в курсе, что утолять жажду лучше всего кислым соком бледно-розовых плодов, в изобилии облепивших высокие раскидистые кусты с темной до черноты мелкой листвой, которые Мэсэн называл «ху-ху». Я уже мог безошибочно находить деревья, в дуплах которых хранился мед, – по тонкому сладкому цветочному аромату. Я даже знал, как вести себя, если хозяин меда, огромный чернохвостый зверь юпла поймает меня с поличным. Мэсэн утверждал, что надо вежливо извиниться, и тогда юпла уйдет восвояси, не причинив тебе никакого вреда. Я был почти уверен, что смогу поймать жирного питупа, если мне приспичит пожрать мяса.

Одним словом, я был совершенно уверен, что не пропаду в этом лесу, даже если так и не научусь лазать по деревьям, на верхушках которых таилась большая часть местных деликатесов. Эта уверенность настолько притупила мое чувство голода, что я воспользовался своими полезными знаниями, только когда разноцветные солнышки одно за другим поползли к горизонту, да и то скорее из чувства долга перед собственным организмом.

Когда пришла ночь, я с удовольствием обнаружил, что темнота меня совершенно не пугает, скорее наоборот. Я вдруг почувствовал себя настоящим ночным существом, одним из желтоглазых хищников, которые, по словам Мэсэна, иногда встречались в лесах Альгана, но никогда не нападали на людей, поскольку всемогущие Урги запретили им это, еще в те времена, когда жили на поверхности земли, а потом просто забыли отменить запрет.

Спать мне не хотелось, хотя я поднялся на ноги задолго до рассвета. Так что я шел, не останавливаясь и не давая себе труда удивиться, что темнота каким-то образом не мешает мне ориентироваться в пространстве. Я-то действительно почти ничего не видел, но мои ноги каким-то образом сами знали, как не свернуть с тропы, – чего же еще?

Когда небо над верхушками деревьев начало становиться светлее – робко и нерешительно, словно бы оно потеряло часы и не было уверено в том, что утро действительно наступило, – я внезапно понял, что зверски устал. Огляделся по сторонам в поисках подходящего укрытия. Ничего похожего на укрытие так и не обнаружил, поэтому просто сделал шаг в сторону от дороги: там рос густой кустарник, который показался мне вполне приемлемым местом для отдыха. Я на четвереньках заполз в самую гущу ароматного месива тонких ветвей и мелких алых листьев. С удовольствием убедился, что мое тело не причиняет особого вреда растениям, а они, в свою очередь, не собираются колоть меня в бок какими-нибудь острыми сучками, завернулся в одеяло Урга и тут же уснул, так быстро, словно мой сон был торопливым убийцей, а не тактичным, вкрадчивым, немного медлительным гостем, к ежедневным визитам которого я привык.

Спал я, судя по всему, недолго: когда я выполз из кустов, ни одно из солнышек еще не добралось до зенита. Но чувствовал себя столь великолепно, что довольно спокойно отнесся к тому факту, что умывание мне пока не светит: ни единого ручейка поблизости не обнаружилось.

Ночью я не заметил, что рельеф местности разительно изменился. Я каким-то образом умудрился забрести в горы и не запыхаться на подъеме – вот это, я понимаю, чудо! Горы, обступившие меня, были невысокими, округлыми и лесистыми, как Карпаты. Тропа, по которой я шел, убегала куда-то вверх. Я послушно пошел по ней, а уже через несколько минут заметил, что спускаюсь. Теоретически этого не могло быть, тем не менее именно так и обстояли дела. Короткие подъемы то и дело сменялись короткими спусками, и до меня наконец-то начало доходить, что смутные россказни моих немногочисленных информаторов насчет Быстрых Троп – не творческая переработка каких-нибудь местных легенд, а обыкновенная констатация факта.

Что ж, дела мои обстояли неплохо: я действительно шел по Быстрой Тропе. Более того, через час после пробуждения я услышал журчание воды, нашел мелкий, но веселый ручеек и с наслаждением умылся.

А еще через час я встретил Альвианту.

* * *