Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– А нафига мы их вообще ловили? – весело спросил я Хэхэльфа. – Или ты собираешься взять их в рабство и продать на каком-нибудь рынке?

– Можно, конечно, – невозмутимо согласился он. – Только таскаться неохота с этими болванами. Отпустить их, что ли? Они теперь пуганые, будут сидеть в лесу тише норных чечубечу.

– Можно и отпустить, – кивнул я. – Все лучше, чем за собой таскать.

Разбойники, которым хозяйственный Хэхэльф успел хорошенько связать ноги, смотрели на нас во все глаза, не веря в свою удачу. В связке они были похожи на огромный нелепый букет сирени.

– А то, может, съедим? – подмигнул мне Хэхэльф. – Давненько мы с тобой свежего мяса не ели, Ронхул!

«Банда сиреневых» отреагировала на его предложение тихим отчаянным воем.

Как ни странно, слова Хэхэльфа не показались мне шуткой. В то же время они меня совершенно не шокировали. Более того, я всерьез задумался над его предложением.

– Да ну их, – наконец сказал я, – резать, свежевать, жарить – это же до вечера работы! А я спать хочу.

– Я тоже, – согласился он. – Ну что, отпустим?

Разумеется, мы их отпустили. «Сиреневые» скрывались в лесу с такой невероятной скоростью, словно у них имелись небольшие, но мощные реактивные двигатели. Хэхэльф не отпустил только чернокожего. Да тот и сам не порывался убегать. Спокойно сидел на траве и изучающе сверлил нас большими круглыми глазами небесно-голубого цвета – в сочетании с темно-коричневой кожей они производили неизгладимое впечатление.

– Этот – не какой-нибудь альганский урэг, а нормальный парень, из хо[60], что живут где-то на Оша, если я ничего не перепутал, – объяснил он мне. – И как его сюда занесло? Сейчас попробую с ним поговорить… Только отойдем подальше отсюда, а то эти вопли кого хочешь с ума сведут, – он имел в виду несчастного разбойника, застрявшего на вершине дерева надолго, если не навсегда.

Темнокожий хо говорил на кунхё гораздо лучше, чем я по-бунабски. То есть выступать с торжественной речью на коронации очередного Ванда ему бы вряд ли позволили, но объясниться с ним оказалось вполне возможно. Пока мы перекусывали перед сном, Са Усдана Па, как его звали, поведал нам драматическую историю своей одиссеи. Оказалось, что он был одним из первых моряков народа хо, решившимся на большое морское путешествие. Лодки, по его словам, у них были хорошие и легкие в управлении, просто его соплеменники никак не могли взять в толк: зачем куда-то плыть?

Поначалу все шло хорошо: парень в одиночку благополучно добрался до Халндойна, продал там какие-то ковры, о которых он говорил с такой горделивой нежностью, с какой счастливые матери рассказывают подругам о своих детях, хорошо устроившихся в жизни. Потом Са Усдана Па отправился в обратный путь, и вот тут-то начались несчастья. Сначала на его лодку напали страмослябские пираты, которые, впрочем, смертельно испугались темной кожи Са Усдана Па, не стали брать его в плен, а высадили на каком-то пустынном побережье. Буквально на следующий день на этом побережье появились уллы, так что бедняга Са Усдана Па снова оказался в плену. Впрочем, это несчастье тоже было недолгим: уллы накормили его курмдой, после чего Са Усдана Па принялся распевать свои песни. Уллы были настолько тронуты его вокальными данными, что довезли парня до Бондоха, дали немного денег на дорогу, пожелали удачи и отправились по своим делам.

И тут Са Усдана Па совершил роковую ошибку: зашел перекусить в портовый трактир, хозяин которого опоил его каким-то снотворным и спрятал у себя в подвале. Этот тип специализировался на торговле заплутавшими путниками: в последнее время знать Земли Нао старалась иметь побольше слуг-иностранцев, это считалось особым шиком.

Так Са Усдана Па попал в замок моего знакомого Таонкрахта. Жизнь там показалась ему настолько невыносимой, что он воспользовался первым же предложением одного из слуг удрать в лес вместе с ним, его сестрой и зятем: они как раз украли из хозяйского гардероба старую одежду запретного для слуг сиреневого цвета и теперь очень боялись угодить в цакку. В то же время ребята мечтали примерить обновку – да уж, нечего сказать, проблема!

Са Усдана Па надеялся, что, оказавшись в лесу, найдет дорогу на побережье, но пока еще не успел начать поиски. Они удрали из замка всего дней десять назад, и он все не мог решить, в какую сторону следует идти, чтобы выбраться из этого непроходимого леса.

– А этот серолицый – кто он-то был? – с любопытством спросил я.

– Са Усдана Па не знает, – печально сказал наш пленник. – Никто не знает. Он сам не знает. Его сюда продали какашки кушать, а он какашки кушать не хочет. И работать не хочет. Ничего не хочет, только спать!

Интонации Са Усдана Па свидетельствовали о том, что его глубоко огорчает поведение бывшего соратника.