Гневная любовь

Два демона начали обсуждать происходящее, к ним присовокупилась Лилит, Матильда продолжала органолептический анализ принцессы, в дверь долбили, Мимика втихую высасывала извлекаемые из инвентаря сырые яйца, грайвены рычали и готовились к бою, а я… неожиданно взбесился.

Есть люди, к которым нельзя соваться, когда они не выспались или только-только проснулись. Такие личности, пребывая в полузагруженном состоянии, не отличаются умом и сообразительностью в середине процесса восприятия нового дня. А еще они не отличаются терпением, кротостью, ярко выраженным желанием простить и понять, а уж если всё это усугублено похмельем, неожиданным скачком тестостерона, осознанием грядущих проблем и совершенно ненужных, но не менее грядущих, сложностей, то сорванная планка — вполне адекватный выход для мозга, затрудняющегося провести все нужные вычислительные операции.

Проще говоря, если кто-то решит неаккуратно достать просыпающегося или невыспавшегося человека, то огрести он может ассиметрично. Очень ассиметрично.

— Пираты, слушай мою команду, — почти спокойно, но внутренне зверея, произнес я, вставая с кресла, — Забрать грайвенов, найти наиболее защищенную комнату, охранять посольство, Валеру и принцессу. И Виталика. Ждать моего возвращения. Всё ясно? Всё ясно.

— Ээ…, - озадачилось абсолютное большинство, глядя, как я бронируюсь и вооружаюсь.

— Мач Крайм, вы куда?! — всполошился кошкогорилл, уже взявший на руки вырубленную принцессу, — Вы зачем?!!

— Дипломатию делать буду, — злобно ощерился я, извлекая из инвентаря свой щит Громового Возмедия и топор Добра и Света, — Слышали когда-нибудь про дипломатию канонерок?! За мной не ходить! Вы не умеете не убивать!

На самом деле терпелка просто лопнула. Мы должны были прибыть в уже сдавшуюся империю, поторговать лицом, похмурить брови, дать манулотавру сделать своё грязное дело, расколов сие недоброкачественное (в глазах демонов) образование на три автономии, так? А у нас тут бордель на бардаке и веслом погоняет! Там неуважение, тут подстава, здесь махинации! И намеков эти воины добра не понимают совершенно! Ладно, донесем в привычном виде.

Рявк в сторону ощетинившихся оружием голубокожих грайвенов, стоящих в боеготовности напротив ломаемого входа, приводит бойцов в движение наверх по лестнице, туда, откуда я пришёл. Хорошо, дисциплинированные мужики. Прячу кровожадный оскал под глухим забралом шлема, дожидаюсь, пока двери снова содрогнутся от удара, а затем пинком сбрасываю отработавший на «ура» засов. Кто-то достаточно умный тут же налегает на створки дверей плечом, распахивая их и демонстрируя собравшимся «спецназовцам» злобного и красивого меня.

Серьезные, но возбужденные мужики в латах, держащие копья там, щиты, мечи и, собственно, таран, вылупились на одинокого Героя как спецназовцы на наркоторговца. Человек десять аж набилось прямо ко входу.

— Ну, сволочи…, - предвкушающим тоном сказал я, добирая от этого зрелища последние крошки топлива злости для внутреннего реактора, — Держитесь!

«Неистовый таран» — это невидимая электричка вокруг моего бренного тела. Широкие двери дворца, раскрытые сейчас настежь, вполне годятся для визуализации туннеля для этой электрички. А вот те, кто оказался на рельсах… они оказались на рельсах. И теперь красиво разлетаются в затяжных, но невысоких полетах в разные стороны.

Весь двор забит разумными, часть из которых в доспехах, а часть в робах. Классика, танки спереди, остальные сзади, лучники прослойкой. Окидываю за долю секунды диспозицию, а затем с воплем, содержащим в себе угрозы анальных кар, прыгаю со ступенек вниз, туда, где меня совсем не ждут (а провожают взглядами летящих штурмовиков) люди, эльфы, гномы и прочая гадость.

«Круговой удар», навык, подаренный мне кольцом архимага Бенджоу Магамами. Мощный, сильный, он с дробным звоном проходится по доспехам и щитам солдат, в кучке которых я оказался. Он — лишь прелюдия, нужная для того, чтобы от «пламени страсти», которое отлично покрывает всю эту цельнометаллическую шайку-лейку, чтобы всем стало хорошо. Орущие в огне моей неправедной мести разумные лишаются доспехов с одеждой, сознания и целомудрия, меняя тональность своих воплей на стоны удовольствия и утробные обморочные всхрюкивания.

А я пру дальше, маша топором как заведенный и периодически вжухая противника щитом. Приёмы ближнего боя чередуются по мере их перехода в активное состояние, народ, получающий «бастионом любви» куда придётся, отлетает куда может. Красиво. Так проходят две или три секунды, после чего в меня начинают влетать разноцветные шары, молнии и прочие лучи любви, пускаемые опомнившимися магами. Игнорирую их, кидаясь на лучников. Те куда опаснее, просто потому что маги любят кидаться огненным, мне на огненное пофигу, а вот стрела в заднице — это аргумент.