Гнев смотрящего

Раздалось несколько глухих хлопков подряд. Федор издал крик ужаса и боли – одна из пуль почти оторвала ему половой член, и кровь потоком хлынула на простыни, две другие пробили колени. Для верности Колян еще всадил своему врагу пулю в плечо, затем убрал пистолет, переложил топорик в правую руку и, подойдя к кровати вплотную, ласково спросил:

– Ты ведь не помрешь от шока, Федя? Не кинешь мне еще и такой подлянки? Давай, держись, ты ведь у нас богатырь. На, богатырь, получи!

И Колян с размаху наискось рубанул Угрюмого топором по лицу. Надежда, которая тряслась в углу постели, свернувшись в комок, невольно вскрикнула. Колян хотел растянуть расправу над своим обидчиком, но, ударив раз, он уже не мог остановиться. Следующий удар разрубил Угрюмому грудную мышцу, еще один отсек ухо и врезался в плечо. Затем удары посыпались на голову жертвы. Угрюмый сделал было попытку закрыться руками, но Колян сразу же оттяпал ему кисть одной руки и пальцы на другой.

– Смотри, Надька! Смотри, как я его уделаю! – с пеной у рта прорычал Колян.

Он уже изуродовал своего врага до неузнаваемости, однако Угрюмый продолжал жить и даже пытался заслоняться от ударов искалеченными руками. Колян сделал резкий выдох и всадил топор глубоко в череп жертвы. Угрюмый сразу обмяк и откинулся на постель. Отшвырнув топорик в угол, Колян вскочил на кровать и расстегнул брюки.

– Слышь, Надюха, – с жутким смешком произнес он, – говорят, если на дохлую жабу поссать, то она оживет. Проверим?

И он с тем же жутким смешком принялся мочиться на размозженную голову Федора. Затем, не застегивая брюк, он опустился на колени, схватил сжавшуюся в комок Надежду за волосы и, рванув, распластал ее на тахте.

– А ты думала, я тебя не трахну в последний раз? – прохрипел он. – На прощанье-то – святое дело! Первым я у тебя не был, так зато стану последним! Ну, давай, сука!

Обезумевшая от ужаса женщина пыталась сопротивляться, но Колян, казалось, обладал силой доброго десятка человек. Он припечатал руки Надежды к кровати, стиснув ее запястья так, что она застонала от боли, коленями раздвинул ей ноги и грубо вторгся в нее, одновременно укусив за щеку и ощутив на губах металлический привкус крови.

Минут через сорок лежавшие в кустах Рекс и Зародыш увидели там, куда они смотрели все это время, крошечный мигающий огонек на темном фоне дома.

– Пошли! – в один голос скомандовали они друг другу, подхватив канистры с бензином, и, пригибаясь, двинулись через росистое поле.

– Тихо! Чего топаете, как слоны! – зашипел на них Колян, когда они приблизились к забору. – Давайте мне канистры и сами перелезайте сюда. В доме надо все облить бензином и запалить. Возможно, я наследил там… Заодно и натюрморт посмотрите.

Колян двинулся вперед, Рекс и Зародыш зашагали следом. Он поднялся на крыльцо, посвечивая себе фонариком, уверенно прошел в спальню тещи, открыл там ящик старинного буфета и выгреб тускло блеснувшие в луче фонарика драгоценности. Ссыпав их в карман куртки, он вновь запустил руку в ящик и вытащил оттуда пачку долларов.

– Не пропадать же добру, – ухмыльнулся он, обращаясь к своим подручным.

Почуяв неладное, он присмотрелся к ним повнимательнее. Оба неподвижно застыли на пороге и с ужасом смотрели на то, что осталось от головы старухи, распростертой на тахте, и на прилипшие к окровавленным обоям комки мозга. Внезапно Зародыш бухнул канистру на пол, выскочил в коридор, и оттуда донеслись характерные утробные звуки рвоты. Рекс, по всем признакам, тоже с трудом сдерживал рвотные спазмы.

– А ты как думал? – продолжая рыться в ящике, самодовольно заметил Колян. Он уже успел переодеться, найдя где-то в шкафу свою старую одежду. – Если карать, то уж по полной программе. Ладно, я отсюда выхожу, а ты начинай поливать. И полей хорошенько вот эту кучу. Тут шмотки, которые на мне были, они все в крови.

Пацаны, ошалевшие от увиденного, уже не были слишком потрясены тем, по выражению Коляна, «натюрмортом», который им пришлось увидеть в спальне.

На постели еще сочилась кровью бесформенная груда изрубленного мяса, недавно называвшаяся Федором Угрюмым и претендовавшая на главенство в криминальном мире города Таежного. Рядом распласталось обнаженное тело женщины. Несмотря на свои безукоризненные пропорции, оно уже не вызывало никаких чувств и привлекало не больше, чем любой другой неодушевленный предмет.

– Ладно, давайте поливать эту падаль, а то Аспирин нас уже заждался, и светать скоро начнет. Да и выспаться не мешает, поскольку у нас завтра… то есть уже сегодня вечером серьезные дела. Я слышал, кое-кто из наших бывших братков не хочет, чтобы я был главным в городе Таежном. Придется с этими людьми потолковать.

Зародыш, выходя из комнаты последним, остановился и вынул из кармана зажигалку, но Колян схватил его за pуку:

– Ты что, сдурел? Запомни: шум должен подниматься только тогда, когда мы уже далеко. А если ты сейчас все запалишь, то мы побежим отсюда на фоне пожара.

– Что же делать? – тупо спросил Зародыш.

– Выливай все и дуй отсюда через забор туда, где Андрюха Спиридонов ждет с машиной. Я вас догоню.