Гнев Сета

До сих пор она думала, что такое чудовище может существовать только в дурном сне, но оказалось, что нет. Вот оно ползет, прямо у ее ног, бесконечно длинное и огромное.

Конан услышал шепот девушки, но даже не шевельнулся, лишь взгляд его заскользил, разыскивая гостя. Впрочем, он сразу увидел змею. Ему даже показалось, что за истекшие десять с небольшим зим она еще подросла.

Растерявшимся охотникам повезло. Непривычно яркий свет на время почти ослепил Сатху. Только этим можно было объяснить то, что она, так и не заметив замерших у входа Бергона и Калима, выползла в центр зала. Вернее, голова ее очутилась в центре. Видно, человеческий запах оказался здесь настолько силен, что, даже не видя противника, Сатха поняла: она попала куда надо. Змея втянула из коридора остаток тела, и в зале сразу стало тесно.

Первым она увидела Конана, а увидев, открыла чудовищную пасть и грозно зашипела, обдав человека волной горячего зловонного воздуха. На огромных клыках повисли желтые капли яда. Олвина, стоявшая с другой стороны прохода, словно окаменела, не в силах ни шевельнуться, ни отвести взгляда от чудовища, да и Бергон, как увидел змею, так и остался стоять с открытым от изумления ртом. Калим бросился к Конану на помощь, но киммериец не стал дожидаться, пока он пересечет зал, а швырнул факел в раскрытую пасть монстра.

Змея отпрянула и затрясла огромной головой, пытаясь избавиться от застрявшего в глотке факела, выжигающего ее нутро огнем. Она едва не раздавила Калима, который все-таки вывернулся и не растерялся, а, как заправский дуэлянт, ткнул факелом в огромный черный глаз твари, тут же нырнув в одну из боковых камер, спасаясь от ударов мощного хвоста. Сделал он это как раз вовремя, иначе змея непременно раздавила бы его о стену. Сатха страшно зашипела и, свернув гигантское тело в чудовищное кольцо, бросилась на киммерийца, словно тот был ее единственным и главным противником. Впрочем, быть может, выжженный правый глаз просто не позволил ей увидеть девушку, которая в ужасе прижалась к стене? Скорее всего, случилось именно так, и это спасло Олвину. Зато Конан едва успел увернуться и отпрыгнуть в коридор.

Змея бросилась следом. Для Конана это было худшим из возможных положений. Может быть, именно сознание нависшей над киммерийцем смертельной угрозы заставило Олвину очнуться, отчаянно завизжать (что было совершенно несвойственно для нее) и что есть силы рубануть мечом тело змеи. Конец хвоста отвалился от туловища, заставив Сатху отпрянуть, позабыв об убегающей жертве, чтобы броситься на оставшихся в зале врагов, которые словно теперь только вспомнили, что в руках у них не только факелы, но и оружие, способное поразить монстра насмерть.

Змея молниеносно развернулась и бросилась на Бергона, который каким-то чудом умудрился отпрыгнуть. Тварь воткнулась головой в стену, но тут же отпрянула, тряся огромной башкой, однако это было последним осознанным движением в ее жизни, потому что в тот же миг четыре меча, словно зубы смертельного врага, пробив жесткую шкуру, впились в ее тело.

Сатха начала бешено извиваться, круша изъеденный временем камень стен. Конан подхватил Олвину и бросился в одну из каморок, призывая милости богов на голову безымянного строителя, который решил расположить в этом зале тюремные камеры. Вся дрожа, девушка в ужасе прижалась к своему королю, не в силах отвести завороженного взгляда от издыхающего монстра.

Четыре рукояти торчали из тела Сатхи, и яд, нанесенный на их клинки, медленно, но верно делал свое дело. Змея даже не попыталась уползти. Постепенно движения ее становились все более вялыми, пока лишь мелкая дрожь, время от времени еще пробегавшая по гигантскому туловищу, не осталась единственным напоминанием о том, что еще недавно грозная тварь была живой.

Когда последние конвульсии прекратились, люди осторожно вышли из своих укрытий, еще не веря до конца в то, что все уже кончилось. Змея лежала без движения, лишь рефлекторные судороги изредка пробегали по громадному телу, заставляя людей вздрагивать и нервно поеживаться. Вокруг валялись каменные блоки, выбитые из стен чудовищем. Конан подумал, что, не воткни они все четверо одновременно свои отравленные клинки в жесткую плоть, и эта тварь вполне могла бы погрести их под обломками заживо.

— Я почти уверен, что именно Сатха сожрала беднягу,— заметил киммериец, с усилием вытягивая свой меч из змеиного тела.— Она охраняла все центральные переходы, и в страхе перед ней остальные твари боялись даже показываться из своих темных нор и тупиков. Галерея, по которой мы прошли, и прежде казалась самым безопасным местом. Теперь же Сатха мертва, и нам придется искать ее логово.

Они разожгли новые факелы и направились в темноту подземелья. Воодушевленные своей победой, они шли, не таясь, шумно обсуждая перипетии развернувшегося сражения, которое теперь уже не казалось им столь драматичным, пока внезапно достигший ушей звук не заставил их вернуться к действительности.

— Кто это?— прошептала Олвина, к которой мгновенно вернулись все ее страхи.