Гнев Сета

Вторая шутка показалась его собутыльникам еще более удачной, и все семеро загоготали с новой силой. Парочка же по-прежнему не обращала на них никакого внимания, продолжая мирную беседу. Шутники почувствовали себя незаслуженно оскорбленными: все-таки они так старались, а их просто не заметили! Простая справедливость требовала немедленного отмщения.

— Ну, ты!— рыкнул приятель острослова.— Свинья! Мы ведь к тебе обращаемся!

Тут говорившему пришла в голову великолепная мысль, и в подкрепление сказанного он запустил в гордеца куриной костью, которая, правда, полетела далеко в сторону, однако маневр этот уже не мог остаться незамеченным. Мужчина в бархатном камзоле повернулся к семерым приятелям.

— Свинья, прошу заметить, друг мой, вполне безобидное домашнее животное, коренным образом отличающееся от грязного борова, зверя действительно премерзкого! — ответил он, презрительным взглядом, окинув говорившего, явно давая понять этим, кого он имеет в виду под боровом, и, повернувшись к спутнице, спокойно продолжил прерванную беседу.

Конан усмехнулся: в заплеванном зале явно запахло дракой, и, хотя дело это его никак не касалось, у киммерийца по старой привычке зачесались руки. Он понял, что не прочь поучаствовать. Жаль только, вина толком попить не успел. Впрочем, время стычки еще не настало. Он сделал хороший глоток и принялся наблюдать за развитием событий.

Вояк, похоже, не на шутку разозлил ответ франта, быть может, и не слишком остроумный, но обидно подчеркнувший разницу между ними. По их обозленным лицам можно было ясно понять: они никак не ожидали, что этот расфуфыренный индюк начнет огрызаться! Что ж, сам напросился!

— Ах ты, козий помет!— зло прорычал бритый наголо туранец.— Молчал бы, если не хочешь потом зубы верблюжьим дерьмом на место вклеивать!

Похоже, ничего более умного он сказать не мог. Взгляд Конана встретился с взглядом незнакомца, и они одновременно улыбнулись друг другу.

— Думаю, я, вряд ли, стерпел бы,— миролюбиво произнес Конан, ясно давая понять, на чьей он будет стороне, если начнется потасовка.

Причем сказал он это достаточно громко для того, чтобы его слышали все, в том числе и семеро сидевших рядом. Однако человеку в черном, похоже, было ровным счетом наплевать на оскорбления, равно как и на то, что, судя по всему, через мгновение начнется драка. Он усмехнулся и спокойно заметил:

— Обычно я стараюсь не обращать внимания на дерзости людей, которых Светозарный Митра явно обделил умом. Ты ведь и сам не обращаешь внимания на лай собак!

— Пока они не кусаются,— усмехнулся Конан.

— Тут ты прав,— не скрывая иронии, ответил его собеседник и слегка поклонился.

После такого оскорбительного диалога между гордецом и новичком, забияки усидеть уже не смогли.

Наперебой поминая Сета, Нергала и прочих темных божеств, а также их внутренности и испражнения, вояки шумно повскакивали с мест и начали хвататься за оружие. При этом они ревели, брызгали слюной и отбрасывали мешавшую мебель. Ярость их была великолепна и неподражаема. Непосвященному новичку могло показаться, что эти семеро готовятся не просто перебить всех находившихся рядом, но и перерезать прохожих, а также население соседних улиц, заодно ломая и хибары, в которых те обитают.

Все это время парочка спокойно сидела, с интересом наблюдая за приготовлениями семерки, и когда они, наконец, закончились, женщина мгновенно вскочила и отработанным движением выхватила из-за пояса меч.

— Только без крови! Только без крови!— истошно завизжал, прикрывая голову руками, хозяин, немало удивив этим Конана, который был уверен, что в заведении толстяка такие сцены должны происходить ежедневно.

Женщина замерла в боевой стойке и, обведя изготовившихся к драке бандитов задиристым, насмешливым взглядом, крикнула:

— А ну, шакалы, нападайте!— Она расхохоталась.— Кто из вас желает быстрой смерти?

Мужчина тоже приготовился к обороне, но в отличие от своей спутницы не проронил ни звука. На какое-то время, когда стало ясно, что противников запугать не удалось, вояки опешили.

— Вы! Трусы!— выкрикнула женщина.— Что стоите?!

Меч ее со свистом рассек воздух, лихо, крутнувшись в неподвижной руке, словно приглашая к началу веселья. В левой руке появился кинжал. Насмешка ее достигла цели.

Первый из семерки воинов, крепко сбитый шемит небольшого роста со смуглым лицом и длинными волосатыми руками, пьяно и неловко атаковал. Ударив наотмашь кривой туранской саблей и вложив в удар больше силы, чем умения, он, видимо, решил долго не возиться и разом снести дерзкой женщине голову.

Она же, уходя от удара, сделала то, что и должна была сделать,— присела и с разворота пнула противника по ноге, а когда он мешком рухнул на пол, ее кинжал словно ненароком чиркнул по шейной вене, и кровь брызнула на заплеванный пол, смешиваясь с лужами вина. Шемит пытался еще встать, но руки уже не слушались его. Он упал лицом в кровавую лужу и затих.

— Ну, кто следующий?— весело крикнула женщина.

— Эта сучка прирезала Фандона…— ошарашено прошептал кто-то.