Гнев. Счастье внутренней тишины.

Некоторые люди действительно в это верят... Возможно, они никого не убивают, потому что это тяжкое преступление, но они совершают другие поступки. Они делают все, что им заблагорассудится, для них не существуют никаких ограничений.

Они говорят: «Никогда не запрещай себе делать что-либо. Если Гебе чего-то захотело, получи это. Главное - будь внимательным,

извлеки из своего поступка жизненный опыт. Возьми от жизни всё!»

Если вы будете вести себя именно так, то скоро поймете, что вы выбились из сил, истаскались по жизни. Вы смущены, неуравновешенны, полны скепсиса и разочарования, причем это случается даже в молодости. Я наблюдал такие грустные картины. Как-то раз я разговаривал с человеком, который взял от жизни всё,и спросил его: «Вам, наверно, лет сорок?» «Что вы! - обиделся он. - Мне двадцать лет».

«Делай все, чего ни пожелаешь!» Этот призыв звучит очень соблазнительно, не так ли? Нам хотелось бы слышать именно такие слова. «Я» желает их слышать. Нам хочется делать все, что мы хотим, и никогда не сталкиваться с запретами. Но через несколько лет вы начинаете понимать, что желаниям нет предела. Сейчас вы хотите одного, а через минуту вас влечет что-то другое, и так без конца. Возможно, на какое-то время вы получаете удовлетворение - например, вы объелись и больше не можете проглотить ни кусочка. Вы смотрите на самые изысканные блюда и отворачиваетесь от них: «Меня тошнит!» Но это временное отвращение. Скоро вы снова начнете интересоваться едой.

В Таиланде буддизм - невероятно терпимая религия. По сути, там никогда не занимались ханжеским морализаторством. Поэтому иногда людей, приехавших в Бангкок, потрясают жуткие истории о детской проституции, коррупции и прочих неблаговидных делах. Бангкок это Город Греха современности. Вы произносите слово «Бангкок», и у человека загораются глаза, или же он возмущенно спрашивает: «Почему в буддистской стране допускают такие ужасные вещи?»

Но затем, познакомившись с Таиландом, человек понимает, что жители этой страны допускают в некоторых областях расхлябанность и неряшливость, зато они не проявляют бесчеловечную жестокость, которую мы наблюдаем в некоторых других странах, где проституток выстраивают вдоль стены и расстреливают, где людей убивают во имя религии. В Таиланде вы начинаете ценить нравственность, когда приобретаете мудрость,а не из страха.

Некоторые тайские монахи учат нравственности не так строго, как другие. Что касается первой заповеди «не убивать», то я знаю монаха, который живет на берегу Сиамского залива. В том регионе очень много рыбаков и пиратов, все они грубые и жестокие люди. Убийства среди них обычное дело. Этот монах уговаривает таких людей не убивать друг друга. Когда они приходят в монастырь, он тонко учит людей, а не говорит прямо: «Вы не должны никого уби-

вать, даже личинок комара», потому что прихожане подобного типа не прислушаются к таким словам. Их образ жизни тесно связан с убийством рыб или людей.

Я исповедаю не косные моральные устои, которых трудно придерживаться. Вам нужно просто подумать о буддистских заповедях и понять их. Тогда вам станет ясно, как сделать свою жизнь более совершенной. Если вы вцепитесь в букву закона, то либо станете одержимым пуританином, либо решите, что вам не под силу практика этих заповедей, и вовсе откажетесь от них.

Вторая заповедь предписывает воздерживаться от воровства. На самом грубом уровне можно отказаться от грабежа банков, карманных краж и прочего в этом духе. Но если вы будете оттачивать свою нравственность, то не будете позволять себе заимствовать даже мысли. Мы, монахи, даже не прикасаемся к чужим вещам. Придя в чей-то дом, мы не должны оглядываться по сторонам и хватать вещи, даже если у нас нет намерения унести их с собой. Даже есть мы можем только ту пищу, которую прямо предложили нам. Монах не должен ничего есть до тех пор, пока хозяин не поставит перед ним тарелку со словами: «Угощайтесь, это вам». Такова высшая форма исполнения второй заповеди: не брать ничего из того, что вам не предложили.

Итак, существует грубая форма исполнения заповеди: воздержание от краж и грабежа, а также более тонкая форма самообучения.

Я считаю это монастырское правило очень полезным, потому что в прежней, мирской жизни я был очень небрежным. Когда меня приглашали в гости, я слонялся по дому, осматривал обстановку и касался вещей хозяина. Когда я ходил по магазинам, то крутил и вер-Тел в руках товары. Я даже не понимал, что веду себя неправильно, что мое поведение может кого-то обидеть. У меня была такая при-■ычка. Когда я стал буддистским монахом, то уже не мог вести себя по-прежнему. Я сидел где-то, и мне не терпелось с любопытством оглядывать обстановку, что-нибудь трогать. Но я дал обет не делать ничего подобного... То же самое касается еды. В прежней жизни я набрасывался на еду сразу же, как кто-то ставил на стол тарелку.