Гнев Мегрэ

По мере того как он говорил, у Мегрэ складывалось любопытное впечатление. Механик выражал свои мысли с некоторой выспренностью, но нарочито утрируя свое произношение уличного парижского мальчишки; и в то же время его глаза весело поблескивали, словно он чувствовал удовлетворение от роли, которую играл.

– Я надеюсь, за мной пришли не по поводу той истории? С тех пор я веду себя спокойно, ручаюсь, никто не скажет обратного… Так что же тогда?..

Он сел, не ожидая приглашения, – случай редкий в этом кабинете, даже вытащил из кармана пачку сигарет «Галуаз».

– Можно?

Мегрэ, все еще изучающе разглядывавший его, согласно кивнул.

– А если по каким-то соображениям мы начинаем расследование снова?

Моран вздрогнул, на лице его вдруг появилось недоверие.

– Это невозможно…

– Предположим, мне надо кое-что уточнить…

На столе Мегрэ зазвонил телефон, и голос Торанса сообщил:

– Он здесь…

– Протестовал?

– Не очень… Говорит, что торопится и хочет увидеть вас немедленно…

– Скажи, что я приму его сразу же, как только освобожусь…

Гастон Моран слушал, нахмурив брови, словно соображая, что за комедию разыгрывают перед ним.

– Это все липа, верно ведь? – бросил он, когда комиссар положил трубку.

– Что липа?

– Зачем меня провели сюда… Хотите запугать?.. Вы прекрасно знаете, что все улажено…

– Что улажено?

– Я чист, вот что!.. Хватит на меня вешать!.. И тут – Мегрэ это возмутило больше всего – мальчишка не без смущения, правда, подмигнул ему.

– Послушай, Моран, тобой занимался инспектор Дюпё…

– Да, тот, который сейчас привел меня сюда… Я не помнил его имени… Он правильно вел себя…

– Что значит правильно?

– Правильно – и все!

– А все же?

– Вы не понимаете?

– Ты хочешь сказать, что он не устраивал тебе ловушек и допрашивал по-хорошему?

– Я думаю, он допрашивал меня так, как должен был допрашивать…

В словах юноши, в его поведении проскальзывала какая-то двусмысленность, которую комиссар силился разгадать.

– Так было нужно, верно ведь?

– Потому что ты был невиновен?

Судя по всему, Моран чувствовал себя не в своей тарелке, он тоже был в замешательстве, и слова Мегрэ сбивали его с панталыку, так же как и его слова – Мегрэ.

– Знаете-ка… – бросил он опять, но уже не без колебания, глубоко затянувшись сигаретой.

– Что?

– Да так, ничего…

– Что ты хотел сказать?

– Уже и сам не помню… Зачем я вам потребовался?

– Что ты хотел сказать?

– По-моему, здесь что-то не клеится…

– Не понимаю…

– Вы уверены в этом? Но в данном случае мне лучше заткнуться…

– Немного поздно… Что ты хотел сказать?

Мегрэ не угрожал, но был тверд. Он стоял спиной к окну и выглядел так внушительно, что Гастон Моран почувствовал, как его начинает охватывать паника.

– Я хотел бы выйти… – пробормотал он вдруг, вставая.

– Не прежде чем скажешь…

– Значит, ловушка?.. Кто струсил?.. Кому игра оказалась не по нраву?

– Какая игра?

– Скажите мне сначала, что вы знаете…

– Здесь я допрашиваю… Какая игра?

– Если потребуется, вы будете повторять мне это до завтра, верно ведь?.. Мне говорили, но я не верил…

– Что тебе еще говорили?

– Что со мной будут любезны.

– Кто тебе это сказал?

Парень отвернул голову, решив молчать и в то же время понимая, что в конце концов уступит.

– Так не играют… – процедил он сквозь зубы.

– Что?

Тогда Моран вдруг распетушился и подскочил к комиссару.

– Ах, вы не знаете, нет?.. Ну а про сто тысяч франков?..

Лицо Мегрэ так поразило парня, что он застыл в оцепенении. Он видел огромную фигуру, надвигающуюся на него, две протянутые к нему могучие руки, которые схватили его за плечи и начали трясти.

Никогда в жизни Мегрэ не был так бледен. Лицо его, лишенное какого-либо выражения, походило на каменную глыбу.

Он произнес бесстрастным, но все равно внушительным голосом:

– Повтори!..

– С… С… Вы делаете мне больно…

– Повтори!..

– Сто тысяч франков…

– Какие сто тысяч франков?

– Отпустите меня… Я все скажу…

Мегрэ выпустил парня, но был по-прежнему бледен и в какой-то момент даже приложил руку к груди – так бешено колотилось его сердце.

– Я подозревал, что дал маху…

– Гайар?..

Моран кивнул.

– Это он обещал, что с тобой будут любезны?

– Да… Он не сказал – любезны, он сказал – к тебе отнесутся с пониманием…

– И что ты будешь оправдан?

– Что в самом худшем случае я получу условное наказание…

– И потребовал у тебя сто тысяч франков за защиту?

– Нет, не за защиту… Это само собой…

– Чтобы кому-то передать их?

Юный механик был настолько взволнован, что на глазах его даже выступили слезы.

– Вам…

Минуты две Мегрэ стоял неподвижно со сжатыми кулаками, потом постепенно с его лица немного сошла бледность.

Неожиданно он резко повернулся спиной к парню и на некоторое время застыл так, глядя в окно, хотя штора была опущена.

Когда он снова повернулся к Морану, выражение лица у него было почти такое же, как обычно, но он вдруг почувствовал себя бесконечно усталым и мог бы поклясться, что постарел.

Он сел за стол, указал парню на стул, машинально принялся набивать свою трубку.

– Кури…

Он произнес это как приказ, словно для того, чтобы отогнать бог знает каких демонов.

Мягко, тихим, приглушенным голосом он продолжал:

– Я полагаю, ты сказал мне правду…

– Клянусь здоровьем матери…