Гнев (ЛП)

Кассий знал на что он смотрит, выучил это наизусть из многолетних предупреждений и страха. Но его отец проделал такую тщательную работу по искоренению практики и людей из Локи, что это часто стало казаться скорее мифом, чем реальностью.

Но здесь перед ним было доказательство.

Он потёр только что родившийся лист подушечками пальцев и сорвал его с лозы. Он ждал, что лист увянет или обратится в прах, но он остался каким и был — и правда, и ложь одновременно.

В Паване была ведьма.

И кто бы ни был лазутчиком, и где бы они не были, у них была королева Павана.

* * *

Где-то под кожей у Кирана зудело с той самой минуты, как он оставил Аврору, распростёртой и рыдающей перед дворцовыми вратами, и он знал, что зуд не пройдёт, пока он не увидит её снова. Зуд отвлекал его на протяжении всей миссии, пока они пробирались по залам, каждый раз тихо убирая ничего не подозревающих охранников. Он всё ждал нападения из ниоткуда и меча, который пронзит его насквозь, потому что все его мысли о взгляде на её лице. Как ни старался он убедить себя, что совсем не знает эту Аврору, он до мозга костей знал, что она была до ужаса напугана.

И он оставил её там.

Он ненавидел себя за это почти так же сильно, как ненавидел её за ложь, за то, что она заставила его поверить в то, что что-то возможно, когда это было невозможно.

Они почти добрались до крыла, где обосновалась семья Локи, и группа начала разделяться, окружая крыло и отрезая путь к отступлению.

Они с Рансу, естественно, были в паре, поскольку именно они должны были инициировать следующую часть плана. Зефир и её лейтенант, Раким, шли последними. Она спросила:

— Готов?

Киран лишь кивнул в ответ.

— Это очень важно, — добавила она.

— Эта семья убила мою сестру, — отрезал он. — Поверь мне, я знаю, насколько это важно.

Она начала поворачиваться, выглядя довольной, но затем громкий рёв сирены прорезал воздух, разрушая тишину, которая была их подельником до этой самой секунды. В коридоре распахнулась дверь, потом ещё одна, и за ней послышался женский голос.

— Перейдем к плану номер два, — прорычал Рансу, срывая с пояса стеклянную банку и швыряя её за угол в коридор, где, как они надеялись, должен был находиться хотя бы один из членов королевской семьи.

За звоном разбитого стекла последовал тихий свист и распространение влаги в воздухе. Киран знал, что из разбитого кувшина поднимаются густые завитки тумана, расползаясь по всему коридору.

Все они взяли маленькие флакончики с порошкообразным туманом штормового сердца и проглотили содержимое. Порошок растаял в считанные секунды на языке Кирана, вкусом он напоминал какую-то странную смесь тумана и пепла. Их запасы были невелики, и их хватало только на то, чтобы дать каждому участнику восстания небольшую дозу. Это давало им ограниченное окно времени, в течение которого они были бы невосприимчивы к особенно мощным эффектам тумана.

Дьюк, единственный член их команды, который остался не задействован в этой миссии, не смог точно сказать, сколько времени у них будет, поэтому они должны были войти и выйти как можно быстрее. Они намеревались использовать этот метод для побега из дворца. Но теперь они должны были использовать его и для захвата.

С Рансу они вошли вместе с Зефир в зловеще затянутый туманом коридор, оставив Ракима на случай, если что-то пойдёт не так. Оставалось надеяться, что теперь, когда план был нарушен, остальные члены их группы тоже начнут выбираться. Всего их было десять, и он подумал, что им, вероятно, понадобится каждый из них, чтобы выбраться живыми.

Первый шаг в туман был прыжком веры. Рансу и Зефир задержали дыхание, но Киран рванулся вперёд. Всю свою жизнь он бежал навстречу опасности, широко раскинув руки. В какой-то момент своей жизни он думал, что это должно измениться, что ему нужно будет найти какой-то другой способ жить. Но теперь он не заблуждался. Он был таким и таким будет всегда. Тем, кто всегда идёт первым.

Туман расступился вокруг него, цепляясь за плечи, окружая его. Сделав второй шаг, а затем и третий, он понял, что порошок сделал своё дело. Киран замахал руками перед собой, пытаясь отодвинуть как можно больше плотного облака, из-за которого было трудно что-либо разглядеть. На самом деле, он даже не заметил разбитую банку, пока она не захрустела под его ботинком.

Шум привёл к нему Рансу, а через несколько секунд и Зефир.

— Идём. У нас не так много времени, — пробормотала Зефир, протискиваясь мимо него и беря на себя инициативу.

Сначала они наткнулись на нескольких солдат, один из которых всё ещё стоял с поднятыми руками, словно защищал своё лицо от магии. Он не был заморожен, как таковой — скорее, он забыл причину, по которой он поднял руки для защиты.