Дом у ремесленника на первый взгляд был небогатый, все скромно и без излишеств, только количество медной посуды выдавало достаток и положение в посаде. Первый этаж дома занимала скорняжная мастерская и собственно лавка, второй этаж единолично занимал мастер Демьяр, так представился брат Кованого. С первого на второй этаж вела широкая деревянная лестница, из мастерской доносился сильный запах кожи и каких-то смол. Демьяр накрыл нам с Дариной отдельно небольшой столик в гостиной, у окошка, выходящего на узкий и темный переулок, ночевать было предложено там же на широкой лавке. Братья уединились на кухне и тихо о чем-то беседовали.
– К князю один завтра пойду, – прошептал я, когда братья разошлись по комнатам, и из каждой теперь слышался размеренный храп.
Мы тоже расположились на лавке рядом с каменным камином у дальней стены гостиной. Дрова уже давно прогорели, однако тепло хорошо держалось, а угли еще тлели и мерцали красным.
– Это почему? – Дарина приподнялась на локте.
– Потому что это может быть опасно. Помнишь указ княжеский: «Не чинить препятствий иноземцам», – передразнил я того дружинника у моста.
– Так зачем тогда идти к князю? Давай тогда уж в хартские земли подадимся!
– Хочу услышать ответы на непонятные для меня вопросы. Да и с Чернавой неясно, что случилось. А нет у нее, ну… подруг, может, таких же, как она?
– Есть! – снова поднялась на локте Дарина. – Да, икербская женщина, она, должно быть, теперь старая совсем, я ее видела два раза всего. Один раз, когда еще маленькая была, а четыре лета назад она снова была в доме у тетушки.
– Тоже колдунья?
– Да, она у тетушки от Хранителей пряталась, несколько дней жила, а потом на восток, к Желтым горам подалась.
– Ладно, сначала к князю, а потом решим… по ситуации.
– Как? Опять ты словами твоего мира говоришь.
– Спи, до утра совсем немного осталось, – погладил я Дарину по щеке и сам закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Разбудили нас монотонные звуки с первого этажа, там вовсю кипела работа, что-то скоблилось, мялось, крутилось, запах кожи стал еще сильнее. Я открыл глаза и обнаружил Дарину сидящей у окошка и разглядывающей переулок. Она уже была одета, волосы заплетены в тугую косу, в которой появилась вплетенная черная лента.
– Давно рассвело? – спросил я, опустив ноги на холодные доски пола.
За стеной несколько раз ударил колокол, словно отвечая на мой вопрос.
– Понятно, ворота старого города открыли, – сказал я, натягивая сапоги.
Чуть больше двадцати лет скитаний и нужды наложили определенный отпечаток на характер молодого князя. Что-то надломилось внутри… теперь, ощутив власть и богатство, он стал бояться эту власть потерять, окружил себя советниками, а добрый десяток дюжих рубак-охранителей неотступно следовали за ним везде.
Весть о том, что иноземный кортеж достиг форта, прибыла в Городище с запыхавшимся посыльным под утро, князя будить не стали. Распорядитель Ицкан, что появился при князе сразу после его вхождения во власть, приказал разместить иноземцев в форте, а князю о гостях доложил лично, как только на башне в первый раз ударил колокол.
– Иноземцы прибыли, светлый князь, – Ицкан стоял над княжеским ложем с комплектом праздничного одеяния.
– Когда? – молодой князь сел в большой кровати, протирая глаза. – Где они?
– В форте…
– Прикажи сопроводить их в Городище и прикажи готовить праздничный завтрак.
– Я бы не спешил и сначала выяснил, какие вкусы у гостей.
– Да, да… ты прав, – принимая одежды от распорядителя, ответил князь, – а княгиня, или как ее там…
– Императрица Скади.
– Да! Как она?
– Не знаю, светлейший князь, но судя по той болтовне, что идет в форте, она недурна статью и лицом красива.
Пока кортеж иноземцев двигался от форта к Городищу, в большом зале приемов накрыли столы. Лучшие княжеские охотники успели настрелять дичи. Вино, хмельной мед были поданы к столу, вдоль которого прохаживался распорядитель Ицкан и то и дело подгонял слуг. Внимание Ицкана привлек размеренный стук подкованных сапог.
– Тарин, ты не жалеешь труд людей! Посмотри, что сделали твои сапоги с лаком.
– Куда прикажете сопроводить иноземцев? – пропустив мимо ушей замечание распорядителя, спросил воевода.
– Они все прибыли из форта?
– Нет, только княжна их, пара бабок из прислуги да десяток охранителей. Остальные в форте.
– Хорошо, – распорядитель Ицкан закатил глаза, демонстрируя уже в который раз, какой невежда этот воевода. – Молодую императрицу – императрицу, Тарин! – проводи с прислугой в западную башню крепости. Там уже все приготовлено.
Тарин все это время смотрел на распорядителя как через стекло, то есть только слушая и не замечая чуть горбатого, с ненормально большой головой бывшего судьи Хранителей, а теперь распорядителя молодого князя. Получив указание, Тарин развернулся на пятке, содрав в очередной раз лак, и отправился исполнять приказание.