Гнев Империи I

— Колобус, — тихо сказала Таня. — Это от “Колобок”, героя древних народных сказок. Секретная разработка имперских войск. Ходят слухи, что в скором времени начнется массовое производство. Будь у нас такие, во время Второй Османской Войны мы бы не понесли таких серьезных потерь. Они кажутся неповоротливыми, но если обратишь внимание, на ногах есть небольшие гусеницы. Они позволяют ему передвигаться очень быстро при необходимости.

— Откуда ты столько знаешь? — удивился я, но Таня не ответила.

— Смотри, — сказала она вместо этого.

Стоящая посреди поля колдунья вытянула руки и сделала несколько движений руками, после чего громко крикнула.

— Я готова!

Прозвучал гудок, и боевая машина совершенно внезапно открыла по ней огонь из всех четырех пулеметов, обрушив на Дочь Хлада целый дождь свинца. Колдунью должно было разорвать на куски, но пули стал останавливать появившийся перед ней магический щит. Даже издалека было видно, что женщине тяжело. Её словно толкало назад, а она всеми силами упиралась, выставив перед собой руки.

Длилось это несколько секунд, после чего я заметил, как щит стал покрываться трещинами. Ещё мгновение, и он бы разлетелся в клочья, но прозвучал новый гудок, и выстрелы тут же смолкли. Магический барьер исчез, а колдунья рухнула на четвереньки. Другая женщина, в желтом, поспешила к ней.

— Почему они стреляли в неё? Это тренировка?

— Это испытание, но не её, а машины. Они хотят узнать, как много пуль надо, чтобы пробить среднеуровневую защиту. Экспериментируют с начинкой, материалами и не только. Ищут способ эффективно уничтожать Пробужденных.

Мы с интересом наблюдали за тем, что будет происходить дальше, но затем услышали странный усиливающийся звук. Словно к нам что-то приближалось. И тут с громыханиями над нами что-то пронеслось и на пару мгновений осветило светом. Девушка тут же побледнела, а я на одних рефлексах повалил её на землю, надеясь, что нас не заметили, и замер. Воцарилась тишина, и мы ещё несколько секунд не решались пошевелиться, боясь быть обнаруженными.

Таня тяжело дышала. Я ощущал её громкое сердцебиение и смотрел в расширившиеся от испуга глаза. И лишь затем осознал, что буквально лежу на ней. Её лицо было буквально на расстоянии вытянутой ладони от моего.

И тут я первый раз за все время уступил инстинктам: наклонился и приник своими губами к её. Она вздрогнула и издала странный сдавленный звук, но затем стала отвечать на поцелуй. И это тянулось наверное минуту, может даже чуть дольше. Тишина, вкус её губ и исходящий жар разгорячили и меня.

Вначале я провел рукой по её оголенному бедру, а затем ладонь скользнула под китель и блузку, что была под ним, и коснулась её небольшой упругой груди.

И в этот момент Таня довольно грубо меня отпихнула.

— Нет! — возмутилась она, поправляя одежду. От неё пахнуло гневом, но не таким сильным, как можно было ожидать. — Мы с тобой знакомы всего день! Ладно поцелуй, я могу это простить, но ты заходишь слишком далеко! Пусть на мне и есть обязательства, но это уже чересчур…

— Извини, я сам не знаю, что… — я запнулся. — Обязательства?

Таня нахмурилась, поднялась и слегка воровато огляделась. Похоже, что мы зря волновались, никто нас так и не заметил.

— Я по дороге обратно расскажу, — её гнев стал стихать, но все ещё где-то там полыхал.

Как же сложно быть человеком…

Оставшийся путь по закрытой части лицея мы проделали молча, и это молчание меня малость беспокоило. Что-то внутри, оставшееся от Дмитрия, говорило, что я поступил неправильно. Хотя в тот момент, когда мы целовались, дать волю рукам казалось более чем естественным.

— Таня, извини меня, — сказал я, когда мы удалились от забора на некоторое расстояние. Теперь если нас поймают, то лишь отругают за нарушение комендантского часа. — Я не должен был себе такого позволять.

— Разумеется, не должен был! Я порядочная девушка, а не… — она покраснела и потупила взгляд. — Ты меня понял!

Я кивнул, но смутно понимал, о чем она. Порой проще кивать. Я очень многого не понимаю в мире людей, но удивительно легко адаптируюсь, в чем помогали некоторые фрагменты, оставшиеся от настоящего Димы.

— Ты же меня не помнишь, да? — спросила она, и я ощутил, как кипящий в ней гнев как-то разом схлынул.

— А должен? — шестое чувство подсказывало, что не стоило так спрашивать, и какая-то часть меня ожидала, что Таня вновь разозлится, но этого не произошло.

— Наверное нет, — слегка отрешенно ответила она. — Мы с тобой виделись несколько раз, но вряд ли ты запомнил. Ты прятался от меня, словно я была страшным монстром, или игнорировал, погрузившись в свои странные, местами жуткие рисунки.

— Значит, мы знакомы? — это с одной стороны меня удивило, а с другой — вполне ожидаемо. Тут много детей дворян, а Старцевы до недавнего времени были очень известным и знатным родом.

— Наши отцы дружили.

— Ах, вот как…

— Да, — подтвердила Таня. — И именно поэтому я и говорила про обязательства. На самом деле…

Девушка слегка запнулась. Её что-то беспокоило, и она словно не знала, может ли со мной чем-то поделиться.

— Мой отец мертв, Дима.

— Мне жаль.