Гнев генерала Панка

— Верно! — подхватил генерал, распираемый свежими силами. — Были в моем отряде как-то раз два костоправа — на дух друг друга не переносили! Вот одному бедолаге взялись лубки на сломанную руку накладывать, так шесть раз ломали граблю, ибо каждый уверял, что, мол, второй кость сложил неправильно. Эх, невезуха выпала тому кренделю, а как ему это надоело — так и всем остальным её хлебнуть довелось, поскольку взял он второй, целой, рукой булаву да так обоих отпендюрил, что пришлось их на постой в попутной деревеньке оставить, а без костоправа вообще воинству на марше ох как тяжко…

Гоблины похватали свои гобиссоны и доспехи, Чумп устремился к выходу впереди всех, обеими руками поддерживая внезапно потяжелевшие штаны. Генерал какое-то время глядел ему вслед, мучительно соображая, как это так ущельник ухитряется прибавить весу в штанах не где все нормальные… ну хорошо, пусть очень несдержанные… гоблины, а где-то сбоку, в области карманов. Потом сопоставил Чумповы затруднения с казначеевой сумкой, внезапно утратившей солидную припухлость, и сам не заметил как выскочил следом за ворюгой, вновь ушибив макушку дверную притолоку. Неловкость его обуяла превеликая — как ни крути, а за всю свою сознательную жизнь кражами промышлять не доводилось. Вот отобрать чего бы то ни было — это да, это было, всегда знал что возразить, буде упрекнут варварстве и общем поведенческом цинизме; а как можно оправдаться, будучи пойманным за руку на низменном воровстве, и помыслить не мог, сам за такие проделки в подведомственных ему воинствах рубил сразу голову, потому что руку, как принято в просвещённых королевствах, в походных условиях совершенно нерентабельно.

— Ах ты ж! — укорил он Чумпа уже на улице. — И не совестно? За доброе дело?

— Это тоже скидка, — насупился ущельник. — У них своя работа, у меня своя. Я же не ною, что ты всё, что движется, принимаешь за личное оскорбление и ну мечом тыкать?

— Как раз ноешь. Но и сам, кстати, мечом норовишь то и дело… Что ж, мне тоже теперь по карманам шмонать?

— Ну, согласись, на старости лет не помешает заиметь хоть один полезный навык среди воинских умений.

Генерал свирепо плюнул под сапог демагогу, сунулся было натягивать кольчугу, но спохватился: посреди города, да ещё рядом с этим окаянцем вовсе бы не хотелось запутаться, да и ветерок приятный, тёплый, свежий, не век же от него под пудовой железной рубашкой хорониться. Затолкал в седельную сумку — чудное изделие словно пролилось в неё между пальцами, еле слышно звеня тысячами мелких колечек. Меч тоже нацепил на седло, сам расправил плечи, постарался затереть пальцем пятно от мясного сока на подкольчужной рубахе, только размазал, но счёл миссию выполненной.

— Ныне отправимся на постой, — объявил затем генерал своей компании, вывалившейся следом за ним. Вово напялил своё пончо, Зембус обошёлся фуфайкой, а Хастред примерял на свою косматую персону амплуа дикого варвара, небрежно повязав гобиссон на талию поверх штанов. В Копошилке подобные полуголые не особенно приветствовались, могли, пожалуй, и замечание сделать, и даже не пустить в иную ресторацию, чтоб гостей не распугивал, но ныне книжнику было на это наплевать полнейшим образом. Всё равно отягощать себя без нужды тяжеленной бронёй ему не хватило бы силы воли, а ещё вчера бывшую новой фуфайку во множестве мест испещрили кровавые и масляные потёки.

— А кушать? — тоскливо возлюбопытствовал Вово, переминаясь с лапы на лапу. Меч свой он, расслабившись, волок по земле, оставляя за собой длинный змеистый след, прочерченный в пыли ножнами. Или, если посмотреть с иной стороны, достаточно успешно заметал свои собственные следы.

— Кушать там же, — успокоил его заботливый генерал. — Ежели сквалыжный хозяин вдруг не станет кормить, ознакомлю с древней воинской практикой децимации, что значит — десять сапог против одного хуманса. На крайний хрен — там рядом таверна, дорогая, как сволочь, но о воинстве я завсегда позабочусь… да и Чумпу вон скидку дают все без разбору. После надо арсенал пополнить, эвон как поиздержались. Ещё идеи будут?

— Будут, — ответствовал Хастред поспешно. — Глубоко, я бы сказал, личного плана.

Зембус потряс свою фляжку, опустошённую ещё в подземелье, скривился и показал её генералу.

— Надо бы запас пополнить. Так что — за травками… Хотя какие тут травки, в городе-то.

— Из самых дальних стран привозят, ежели торговцы не врут, — заверил Хастред.

— Врут, — печально доложил Чумп. — Иначе какие ж они на фиг торговцы?

— Из самых дальних мне не надо, я ж только по своим краям… Поглядим, однако.

Хастреда опять отрядили прокладывать курс, он вскарабкался на лошадь и как раз успел углубиться в один из многочисленных переулков, когда со стороны покинутого храма ветер донёс совсем какой-то несвященнослужительский вопль:

— Ах, Стремгодовы гоблюки! ОБОКРАЛИ!!!