Глупец

Посмотрев на меня еще раз, она выпрямилась, развернулась и пошла по коридору к лестнице, не сказав ни слова, лишь только ее каблуки стучали по полу.

В ванной я закрыла дверь, включила воду и смотрела, как ванна заполняется. В то же время мои глаза наполнились слезами, и как только воды стало достаточно, я сбросила полотенце, залезла в нее и обняла колени.

Меня больше нет…

Я тоже мертва. Так же, как и мама с папой.

Наконец я дала волю слезам.

После: Кейн

— Ты любишь бейсбол?

Я смотрел на матрас над головой и молчал. Я не знал этого паренька, который лежал на верхнем ярусе кровати, а паренек не знал меня. Это была уже моя третья приемная семья за два месяца. Не было необходимости заводить друзей. Они мне не нужны. Через секунду сверху появилась голова, и я посмотрел на парня, который спал на верхней кровати. Он висел вниз головой, и его кудряшки свисали по бокам, а дикие голубые глаза пронзали комнату, освещенную лишь небольшим ночником Ред Сокс. Паренек сказал, что его зовут Бракс. Вокруг одного его глаза разливался большой синяк.

— Ты что, плохо слышишь или что? — спросил Бракс с огромной улыбкой, которая показывала все его зубы. — Кейн, да? Ну так что, любишь? Бейсбол?

— Наверное, — ответил я.

Бракс продолжал смотреть на меня. Он был из местных — южанин. Я мог определить это по его губам. Выглядел он младше меня, ему, наверное, около девяти-десяти.

Бракс поднял бровь:

— Ты здешний?

Я посмотрел на него:

— Дорчестер.

Бракс кивнул, вытер нос тыльной стороной ладони, все еще вися вниз головой:

— Ты долго был в системе?

— Некоторое время, — я не отводил глаз.

— Ну а я всю свою чертову жизнь, — он спрыгнул вниз, мягко приземлившись на носочки, и присел на краешек моей кровати. — А здесь я почти два года, — он пожал своими костлявыми плечами. — Здесь неплохо, гораздо лучше, чем там, где я был до этого, — он наклонил голову. — Хочешь пойти на игру завтра?

Я перевернулся на живот и отвернулся в надежде, что Бракс замолчит и отправится обратно в кровать:

— Нет.

— Ну, давай, — уговаривал Бракс. — На игру намного круче идти с другом.

— Мы не друзья, — пробормотал я. — Мы. Не. Друзья.

В следующую секунду Бракс схватил одеяло и сорвал его с меня:

— Не будь мудаком… — его незаконченная фраза несколько секунд висела в воздухе, я лишь слышал его дыхание. — Господи Боже, — наконец сказал Бракс свистящим шепотом. — Господи.

Я не двигался, не смотрел на Бракса, я молчал и просто лежал, пока Бракс не накрыл меня обратно одеялом. Я знал, что Бракс увидел, увидел мою изуродованную спину, увидел вырезанное на моей спине слово, сморщенные и красные буквы.

— Эй, мне очень жаль, — сказал Бракс, наконец взяв себя в руки, он сказал это тихо, и по голосу было понятно, что ему действительно было жаль. — Я никому не скажу.

— Не важно, — сказал я в подушку.

— Черт, нет, это важно, — сказал Бракс. — Я надеюсь, что тот мудак, который сделал это с тобой, заплатит сполна.

Я ничего не ответил. Просто промолчал.

— Завтра мы идем на игру, — сказал Бракс, и я почувствовал дуновение ветра, — это он запрыгнул на свою кровать наверху. Некоторое время он молчал, и я подумал, что он заснул, пока он не заговорил снова.

— Игра начнется в два. Наши играют с Канзас Сити. И мы пойдем на игру вместе, — сказал Бракс. — Я знаю одного человека в парке. Он пускал меня на игры с тех пор, как мне исполнилось семь. Нам даже дадут по хот-догу, а еще мы можем поймать мяч. Договорились?

Я вздохнул в подушку:

— Договорились, — я готов был сделать все, что угодно, чтобы он заткнулся, и это сработало.

Я закрыл глаза, знал, что мне будет сниться, мне всегда снятся сны. Вот только это не совсем сны, это кошмары. Ужасы. Ночные ужасы, как сказал врач. И Браксу предстоит услышать их.

Очень скоро он будет знать обо мне все.

1. Сейчас

Уинстон

Техас, наши дни.

Начало ноября.

— Дамы, вы все знаете, с чего братство Каппы начинает осенний семестр — с унизительного, обидного и ужасного пари. Прошлой осенью…— я вздохнула и посмотрела на старый деревянный подиум, на котором стояла, этот подиум использовали все президенты сестринства Дельты. Я подняла взгляд, осмотрела такие знакомые лица своих сестер. Пламя нескольких свечей покачивалось от легкого ветерка кондиционера, обдувавшего общую комнату. Я крепко схватилась за подиум. — То, что они сделали с Оливией Бомонт в прошлом году, просто непростительно. И вот эти ребята опять взялись за свое, им не должно сойти это с рук.

— Бедная Марси Уотерс, — сказала Мэгги Гибсон. — Я вообще понять не могу, как она умудрилась влюбиться в этого осла Джоша Колинза. Как она вообще могла подумать, что он на самом деле хочет быть с ней?