Глубоководье

И все же большую часть ночи мысли Миднайт то и дело возвращались к бою на вершине утеса. Снова и снова чародейка слышала, как Келемвар просит ее задержать зентиларов, чтобы он мог расправиться с вором; снова и снова звучал ее решительный отказ. Затем Проныра спускался по веревке, и вскоре его фигурка летела на землю. После этого Келемвар обвинял чародейку в смерти хафлинга.

Подошла очередь Миднайт заступать на дежурство. К этому времени она приняла твердое решение – покинуть своих спутников. В Вечерней Звезде Кайрик сказал чародейке, что она подвергает жизни Келемвара и Адона серьезной опасности. Тогда вор попытался уговорить Миднайт бросить друзей и присоединиться к нему. Но только смерть хафлинга убедила ее в том, что Кайрик был прав. Пока чародейка оставалась вместе с воином и жрецом, последним грозила опасность – от Кайрика, зентиларов, Ваала.

Когда вот-вот должен был забрезжить рассвет, Миднайт решила, что пора уходить. Ночь прошла без происшествий, и пещерка в скале стала хорошим укрытием для друзей. Чародейка оседлала всех пони, аккуратно переложила каменную табличку из сумки Адона в свою и привязала ее к седлу своего скакуна.

Наконец Миднайт молчаливо попрощалась со спящими друзьями и двинулась в путь, уводя лошадей. Чтобы Адон и Келемвар не бросились в погоню, Миднайт решила отпустить пони только после того, как окажется на значительном расстоянии от бывших спутников.

8. Опасная переправа

Миднайт стояла на коленях за изогнутым стволом гикори. За спиной чародейки простирались луга, а за ними вздымались скалистые хребты Закатных гор, где четыре дня назад Миднайт оставила Келемвара и Адона. И хотя солнце из-за горных вершин уже поджигало облака ярко-белым огнем, утро было унылым и серым.

Тщедушный гикори рос на краю поймы реки Дальней. И пологий склон, и речная долина поросли высоким редким кустарником. Протоптанная широкая тропа спускалась с холма и вела к постоялому двору и конюшне, расположенным на небольшой прибрежной поляне.

Сложенный из речных валунов дом имел всего лишь один этаж, а конюшня была построена из кривых досок, вырубленных из узловатых деревьев гикори. В настоящий момент в загоне находилось более тридцати пони и лошадей. Одной стороной конюшня открывалась к реке, и животные, таким образом, всегда могли напиться.

Двое мертвых зентильских часовых с короткими копьями в груди лежали у входа в дом. Еще двое зентиларов перевалились через порог двери. Тела тридцати хафлингов, пораженных черными стрелами, были разбросаны вокруг. Но горстка маленьких воинов добралась-таки до постоялого двора. Восемь оконных ставень были вышиблены, и под тремя из них стену запятнала кровь. Под окнами лежали тела еще двух хафлингов.

С печалью в сердце Миднайт поняла, что перед ней мужчины из Черных Дубов, родного селения Проныры.

Хафлинги преодолели перевал Желтого Змея, практически не тратя времени на сон. Две ночи назад они проскользнули мимо Адона и Келемвара и прошлым вечером наконец настигли тех, за кем гнались. Чуть забрезжил рассвет – и они атаковали противника; вумеры хафлингов ошеломили часовых зентиларов дождем из дротиков.

Остановившись на этом, хафлинги, глядишь, и сберегли бы себе жизни и, отомстив, вернулись бы домой, в Черные Дубы. Но они ввязались в глупое и бессмысленное сражение, штурмуя каменное здание. Зентилары, находившиеся внутри дома, проснулись от криков часовых. Хорошо обученные и подчиненные дисциплине солдаты тотчас схватились за луки – и меткие стрелы полетели из окон. Тогда-то и полегло большинство маленьких воинов.

Странно, но Миднайт сейчас злилась на глупость хафлингов. Более тридцати из них положили жизни совершенно напрасно. Глупое нападение на постоялый двор погубило отряд, а у оставшихся в живых недостало бы сил, чтобы в бою один на один совладать с рослыми зентиларами.

При всей очевидности поражения хафлингов Миднайт все же надеялась на то, что кто-то из них уцелел. А если так, то чародейка должна была им помочь. Это убеждение отчасти происходило из чувства вины, ведь Проныра погиб именно из-за Миднайт, но, кроме того, чародейка была женщиной, не лишенной сострадания. Самая мысль о том, чтобы оставить кого-то из хафлингов в лапах жестоких зентиларов, была невыносима.

Однако Миднайт хотела пробраться на постоялый двор еще по одной причине. Чародейка давно уже подозревала, что – именно зентилары Кайрика разрушили деревню Проныры, а безрассудное нападение хафлинга на вора с опозданием, но подтвердило подозрения Миднайт. А раз так, то Кайрик должен быть там, на постоялом дворе, то есть нарушил свое обещание и по-прежнему преследовал чародейку. Теперь она хотела проверить свои догадки.

Миднайт отползла от гикори и вернулась в лощину, где был привязан ее пони. Когда чародейка приблизилась к нему, тот забил копытом и захрипел.

– Ты что? – удивилась Миднайт. – Прошел всего час, как мы покинули Захолмье. Ты еще не должен был проголодаться.