Глубокое ущелье

— Оставь старого пачкуна! — Каплан Чавуш завертелся, заметался, как пес с обожженной лапой.— Вдоволь ли у френкских мастеров огневого порошка? И откуда они его достают?

— Этого он не выведал.

— Вот болван! Не выведал. Пропало наше дело, Юнус Эмре! Чего глядишь как баран на новые ворота? Ничего ты не соображаешь... Если у них много порошка и могут они его испытывать сколько нужно, плохо наше дело, плохо! Понапрасну я свою рожу сжег, бородой пожертвовал! Неужто зря мастерскую свою оставил, перебрался на чужбину и сижу в этом проклятом подвале. Что с мусульманами станет, если гяуры-френки, кои человеческим мясом да кровью насытиться не могут, получат в свои руки трубку? Начнут нас издали бить, как птицу. Нельзя будет к ним подступиться, мечом да саблей достать, что тогда делать? — Он дважды ударил себя в грудь.— Не выведал безмозглый еврей, над чем бьются френкские мастера? Чтоб ему!.. — Он помолчал, ожидая ответа. Юнус пытался вспомнить. Каплан в отчаянии крикнул: — Как френкские мастера срез у трубки делают? Срез, говорю, слышишь?

— Погоди, погоди! Венецианский купец, кажется, тоже все про срез твердил. Выспрашивал, умолял, словно кровников своих искал. Вот так-то, Каплан.

— Ох, беда, беда! Не дай бог, если нашли они, значит, мы опоздали. Считай, нет нас! Мертвы мы, Юнус Эмре!..

— Не бойся, брат Каплан, Насколько я понял, они еще главного не нашли. Иначе не спрашивал бы купец. Он говорил: «Сделать узкий срез - разрывает, а широкий сделать - не летит, плюхается железный шарик прямо под ноги».

— Есть, выходит, на небе аллах! Не оставил он рабов своих...— Каплан Чавуш бросился в угол, вытащил другой ящик, опрокинул его содержимое на верстак.— Вот гляди да разумей! — Он развалил по верстаку кучу латунных трубок.— Вот эти поломались, паршивые... И с широким срезом, тоже не годятся... О аллах, как же быть? Укрепи наш разум.

— Оставь ты в покое аллаха, не жди разума с неба!.. Слушай! Придя в себя, купец стал приставать: откуда, говорит, ты знаешь про железную трубку...

— Ну, если паршивец еврей...

— Нет! Тут твой щербатый лекарь насторожился. Разве, говорит, ты что-нибудь сказал, что ждешь от меня ответа? Венецианский торговец и так и сяк, видит, еврей стоит крепко. И говорит тогда ему: «Наши мастера втайне работают, не то попы прослышат, живыми сожгут, как колдунов».

— Вот враль! Вот враль!.. Как могут попы совать свой поганый нос в работу мастеровых? Разве это их дело?

— И я так сказал. Но послушать твоего лекаря, не соврал купец. Все сейчас у френков вверх дном! А страшнее слова «колдун» ничего нет, приятель. Отчего-то в сердце им страх запал, колдунов боятся... Друг за другом бесплатно шпионят. Стоит сказать: «Уж не колдун ли он?!» — и тут уж короли сыновей своих спасти не могут. Попы хватают, вешают, жгут на кострах. На каждой площади, говорит твой лекарь, поленницы дров наготове...

— А трубка тут при чем? Взбесились, что ли, черные свиньи?

— Да, взбесились. Известно, попы. Не одни попы, считай, все френкские гяуры в Мире Тьмы перебесились... Кто делает, что в книгах не записано, сжигают: колдуны, мол. А кто делает, что в книгах записано, тоже сжигают.

— Не понял.

— Таким попы говорят: для колдовства употребил ты записанное в наших книгах. И нет спасения... Торговец сказал: «У вас такого нет, ваши мастера с песнями работают. Не таись, скажи, сколько людей у вас этим занято? Им от нас только добро будет!»

— Упаси аллах! Их купцы не только по торговым делам ездят. Все до одного — папские шпионы.

— Не знает, что ли, об этом твой еврей? Говорит, у нас, мол, людей за колдовство не сжигают, и потому видимо-невидимо мастеров занимаются трубкой. Тут купец и задумался, затеребил свою бороду. А потом глаза у него сверкнули, вздохнул и говорит: «Эх, найти бы мне хоть одного такого мастера! Не пожалел бы золотых тому, кто помог!» Ясно: думает позвенеть золотом и наши секреты выведать. Еврей вздохнул и отвечает: «Хорошо бы, чего уж лучше! Да только есть, хозяин, строгий наказ: кто секрет ищет — вешать. А кто раскрыть его поможет, знаешь, есть такая штуковина, кол называется, так вот, того на кол сажать.

— Испугался купец!

— А вот и нет. С караваном где только не побывал купец. И думаешь, не знает он, что мусульманский запрет три дня живет, а у сельджуков за взятку все добыть можно?.. Усмехнулся в усы.

Я о другом толкую, говорит. Хочу, говорит, пожаловать в год столько-то золота и взять мастера с собой. Передайте, мол, добрую весть мастерам вашим.

— Да куда же он повезет такого мастера? В Мир Тьмы? Чтобы продать попам на шашлык: колдун, мол?