Глубокое синее море (другой перевод)

- Как вы думаете, мистера Красиски тоже похоронят в море? - спросила она его.

- Вероятно, - ответил он. - Ведь, насколько я знаю, у него нет родственников.

Она с мрачным видом кивнула.

- Я люблю плавать на кораблях, - сказала она, - но на этом судне есть что-то такое, от чего я начинаю испытывать страх. Я понимаю, это звучит глупо...

- О, нет! Это вполне нормальная реакция, - ответил Годдер. - Смерть в открытом море всегда вызывает такие чувства. Ведь мы, как говорится, все сидим в одной лодке. - Он закурил сигарету. - Кстати, вы не знаете, что за груз находится на нашем корабле?

- Медные плиты и всякое другое, но главным образом, - хлопок. Несколько тысяч тюков - для японских фабрик.

Он кивнул. Она направилась дальше, а он остался стоять. Итак, хлопок... Великолепно! Только этого и не хватало!

К полудню легкий бриз совсем затих, и жара стала буквально адской. У всех было мрачное и недовольное настроение. На всех подействовал угнетающе второй смертельный случай, случившийся за столь короткий промежуток времени. Было сообщено, что погребение Красиски состоится завтра в четыре часа дня. Все были раздражены и слегка возбуждены. На нижней палубе даже разгорелась драка: Рафферти, каютный стюард, избил одного из механиков, и Линд был вынужден наложить на его лицо шов.

В начале двенадцатого в машинном отделении снова произошла авария, и "Леандр" остановился посреди свинцово-серого моря. Опять там что-то перегрелось, объяснил Барсет, но шеф надеется, что через час все будет в порядке. Тем не менее прошло более двух часов, а корабль не двигался с места. К обеду никто не вышел. Судя по всему, обе дамы лежали в своих каютах под вентиляторами. Годдер прогуливался по средней палубе, постоянно потягивая носом воздух и изучая вентиляторы на грузовой палубе. В начале второго он наконец заметил тонкую струйку дыма, которая выходила из третьего вентилятора со стороны бакборта. Теперь у него не осталось сомнений. Груз, находившийся в трюме, горел.

Где-то в глубинах трюма номер три тлел тюк с хлопком. Это напоминало раковые клетки, которые медленно размножаются и расширяются в объеме. Не было исключено, что этот тюк тлел уже тогда, когда он Годдер, появился на корабле, и для этого было достаточно одной неряшливо брошенной на палубу сигареты, которая упала в щель люка и проникла в трюм. Поэтому могли пройти еще дни и даже недели, прежде чем этот очаг пожара превратится в бушующее пламя и начнет пожирать весь корабль.

Интересно, знал ли об этом капитан? Если у него в трюмах не было автоматического огнетушителя, то оставалось только воздеть руки к небесам и молиться Господу Богу. А если тлеющий тюк находился где-то на дне, то нужно было залить весь отсек.

По трапу спустился Спаркс, который сделал легкое движение головой куда-то вверх.

- Капитан просит, чтобы вы зашли к нему.

Годдер смотрел на него секунд тридцать - молча и с каким-то высокомерием и наигранным презрением.

- Должно быть, вы неправильно перевели, - наконец сказал он. Если этот выродок считает, что все янки - вонючие свиньи, то зачем его в этом разочаровывать.

Не дрогнув и мускулом, радист повторил просьбу капитана на испанском языке, которую Годдер прекрасно понял.

- Большое спасибо, - сказал он. - Хотя речь была не о языке, а о манерах. - С этими словами он начал подниматься по трапу на верхнюю палубу.

Стин выглядел озабоченным, но тем не менее с подчеркнутым равнодушием предложил Годдеру присесть. Прежде чем он смог начать разговор, кто-то постучал в дверь. Это был мистер Паргорас, главный инженер, лысый смуглый человек в штанах цвета хаки, которые были мокры от пота.

Он кивнул Годдеру.

- Все в порядке? - спросил Стин.

- Все будет в порядке через полчаса, - ответил он и провел себе по лицу промокшим от пота платком. - Никто не может находиться в этой адской жаре более нескольких минут. Один уже вообще свалился с ног.

Это было отлично понятно Годдеру. Речь шла о стальном туннеле, который шел к винту мимо машинного отделения, а также мимо отсеков 3 и 4.

- Какова сейчас температура? - спросил Стин.

- Там, где мы работаем, 54. А под третьим отсеком даже нельзя приложить руку к пластинам.

Годдер уловил многозначительный кивок капитана и заметил, как мужчины обменялись взглядами. Они никогда бы не заговорили об этом при нем, если бы знали, что Годдер сможет догадаться, что они имеют в виду. Но Годдер уже знал, о чем идет речь. Значит, эти тюки, как он и предполагал, находятся в трюме где-то на самом дне. И капитан Стин знает, что его корабль горит. Это частично объясняет его хмурый вид, подумал Годдер.

Главный инженер ушел. Капитан Стин кашлянул и сказал:

- Мистер Годдер, мне нужно написать отчет об... об этой стрельбе. Вы, конечно, понимаете, что эта писанина займет много времени и сил. Показания свидетелей, отдельные высказывания и так далее...

Капитан долго ходил вокруг да около, хотя Годдеру давно было ясно, что должно быть назначено следствие.

- Я хотел бы только уточнить у вас парочку... э... э... парочку деталей, - наконец сказал он.