Читаем Глубокий тыл полностью

И вот теперь, удрав от Варвары Алексеевны, Галка обдумывала план действий. Ни слова никому не говоря, она подобьет на это дело Зину Конину. Вдвоем они будут собирать каждую ниточку, каждую пушинку и после смены складывать в моточек. Явившись на фабрику, так она и сделала. Подвязав сверх пестрого платьица фартук с большим карманом, упрятав свои кудри под свежей косынкой, она в раздевалке страстно шепталась с верной подружкой Зиной. В цех она явилась серьезная, значительная, каким, по ее мнению, и полагалось быть человеку, обдумывающему государственные дела, церемонно поклонилась мастеру Хасбулатову и прошла мимо, даже не сделав ему глазки. Но как только один за другим загрохотали ее станки, Галка позабыла обо всем. Родная стихия захватила девушку, и когда через час Хасбулатов, обходя комплект, спросил, наклоняясь: «Как сегодня идут дела, товарищ Мюллер?» — она только показала ему на свои станки, но все-таки, не вытерпев, подмигнула, и стройные ножки ее отстукали по асфальтовому полу лихое чечеточное коленце.

Теперь она верила, что новая затея, несомненно, удастся. Единственное, чего ей хотелось в эту минуту, это чтобы какая-нибудь добрая сила принесла сюда с далекого фронта сержанта Лебедева И. С. и он хоть краем глаза увидел бы здесь, на фабрике, свою невесту.

<p>16</p>

Исстари повелось, что люди, желая сообщить поделикатнее что-нибудь тяжелое, всегда причиняют лишнюю боль тем, кого они хотят уберечь. Так вышло и с миссией Степана Михайловича.

Он вошел в кухню, когда Анна, уставившись в газету, торопливо доедала щи.

— Хлеб да соль, — сказал старик, останавливаясь в дверях.

Анна, вздрогнув, подняла на него обрадованные глаза.

— Батя! Ты здесь?

— Да уж давно. С Арсением вот чаи гоняли. Неужто тебе они не сказали?

Ребята, все трое, стояли у плиты, неловко переглядываясь.

— Мы хотели, чтоб мама сперва поела: тут только ее доля осталась, — пояснил Вовка и сейчас же получил гневный взгляд от матери и «дурака» от сестры.

— Садись, садись, батя, картошки — целый котелок. Обоим хватит.

«Не целый, а только на донышке», — подумал Вовка, но от уточнения воздержался. Дед поспешил заявить, что сыт, и для убедительности показал рукой, что именно сыт по горло.

— Эх вы, болтушки! — сказала Анна ребятам. Потом по-братски разделила картошку, сдобрила постным маслом и заставила старика сесть за стол. — Вот бы сюда, батя, твоего лучку — царская получилась бы еда… Лучок! А какое дело с него началось, а? Северьянов уж на что на смешник, а и тот намедни сказал: двенадцать — ноль в пользу ткацкой… Машиностроители вчера подхватили. Им хорошо: мужчин много. Кругом завода пустыри, свои трактора имеются… Ну, ничего, пойду завтра к военным, посмеюсь, поплачу, и нам помогут… Вот, батя, с посевным материалом плохо, особенно с картошкой. Семена ореховозуевцы обещали прислать, а картошки нет нигде и никто не обещает. В госпиталях, Владим Владимыч говорил, и то сушеную варить начали. Вся увлеченная заботами, Анна машинально доела картошку. Степан Михайлович, наоборот, ел со вкусом: подденет на вилку кусок рассыпчатой, крупитчато поблескивающей картошки, чуть-чуть макнет в масло, в соль, отправит в рот и только слушает. Анна с детства знала эту его привычку есть молча и помнила все пословицы, которые он приводил в поучение детям. Рассказывая о своем, она не требовала мнения собеседника. Только когда Степан Михайлович доел, вытер куском хлеба масло с тарелки и, слегка посолив, отправил в рот и его, она спросила:

— А вы, ситцевики, как решили? Все вместе или порознь?

— Уж узнала… Выходит по пословице «хорошая слава в коробочке лежит, а дурная по дорожке бежит», — усмехаясь, сказал старик. — Наверное, мать намолола, старая мельница… Так вот я тебе наперед скажу, что бы там твоя мать ни говорила: на огородах мы вас побьем… Урожай урожаем, а дело не только в нем. Дело в отдыхе, а отдыхать человеку на своем кусочке земли, будь он и вовсе в ладонь, все получше.

Анна любила отца за его житейскую мудрость. Но сегодня она была согласна с матерью. Вместе радовались они, что ткачи почти без споров решили хозяйничать сообща. Что-то вспомнив, она вдруг рассмеялась.

.— Ты что? — настороженно спросил старик.

— Да вот мамаша говорит, что одна нога у тебя, батя, в социализм шагнула, а другая еще в капитализме завязла.

— Во-во, и ты за ней: яблочко от яблони далеко не укатится… А я вот вас сейчас обеих одним примером прихлопну. Ты говоришь, картошки у вас на посев нет? Так? А у ситцевиков будет. Слыхала? И Москву пустяками беспокоить не станем: не до картошки ей сейчас, Москве.

— Как же вы так устроились? — заинтересовалась Анна. — Кто ж вам дает?

— А мы ни, у кого и не просим, а вот… Сейчас я тебе покажу. — Старик полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда пухлую записную книжку, которую Анна помнила еще с детских лет, вынул оттуда сложенный вдвое листок отрывного календаря и, протянув его дочери, победно погладил усы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Роман-газета

Мадонна с пайковым хлебом
Мадонна с пайковым хлебом

Автобиографический роман писательницы, чья юность выпала на тяжёлые РіРѕРґС‹ Великой Отечественной РІРѕР№РЅС‹. Книга написана замечательным СЂСѓСЃСЃРєРёРј языком, очень искренне и честно.Р' 1941 19-летняя Нина, студентка Бауманки, простившись со СЃРІРѕРёРј мужем, ушедшим на РІРѕР№ну, по совету отца-боевого генерала- отправляется в эвакуацию в Ташкент, к мачехе и брату. Будучи на последних сроках беременности, Нина попадает в самую гущу людской беды; человеческий поток, поднятый РІРѕР№РЅРѕР№, увлекает её РІСЃС' дальше и дальше. Девушке предстоит узнать очень многое, ранее скрытое РѕС' неё СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕР№ и благополучной довоенной жизнью: о том, как РїРѕ-разному живут люди в стране; и насколько отличаются РёС… жизненные ценности и установки. Р

Мария Васильевна Глушко , Мария Глушко

Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Романы

Похожие книги