Глубокий рейд

— РЭБ засёк? — зачем-то спрашивает Денис. Как будто не знает, что рация электромагнитный импульс мотора распознать не может, на такое способна только станция РЭБ, работающая в пассивном режиме.

Тем не менее Вася отвечает Денису на этот дурацкий вопрос вполне спокойно, и даже с некоторой насмешкой:

— Так точно, казак Калмыков, станция РЭБ зафиксировала постоянный электромагнитный сигнал, схожий с сигналом тактовых частот работы лодочных двигателей.

— Близко они, паскуды, — констатирует Денис, а сам посмеивается над таким официальным ответом радиста.

«Они шутят и смеются… Это хорошо… Плохо, что лодка переделанных уже близко».

Саблин не смеётся, какой тут смех; он, задрав шлем вверх, ищет дрон пришлых: засёк ли он их манёвр или потерял их на несколько секунд и теперь снова пытается найти?

Нет, дрона в небе он не увидел, а опустив голову, увидел в десяти метрах справа от себя розовое в солнечном свете облако оседающей пыльцы. А ещё вертящиеся в воздухе полосы рогоза, падающие на ряску. Саблин даже поначалу не понял, что происходит. И тут он увидал, как что-то просекло в стене рогоза полосу на уровне его головы… Новая порция пыльцы в воздухе, новые плоские, длинные листья подают в воду.

— Никак бьют по нам! — восклицает Денис.

— Чего? — не понимает Ряжкин. Он отрывается от приборов. — Кто бьёт? — и тут ещё одна просека прорезается в рогозе прямо перед его камерами и он восклицает: — Ядрёный ёрш! Пулемёт у них…

А Саблин сразу интересуется:

— Вася, сколько до них?

— Две тысячи метров, — сообщает Ряжкин.

Пулемётную пулю с двух тысяч метров бронекостюм — ну, согласно «Рекомендациям по эксплуатации…» — должен держать, во всяком случае, шлем и кираса должны… А вот борта лодки — нет. Лодка — это же пеноалюминий без армирования плюс немного пластика. Так что пуля такого калибра пробьёт все борта навылет. А если эти двенадцать миллиметров стали угодят в мотор! То разлетится тот просто на узлы по всему окружающему болоту. А ещё…

— Дрон рядом, — замечает радист. — Висит справа.

«Всё, теперь уж точно шутки закончились».

Саблин встаёт и идёт к своему ящику, открывает его и достаёт оттуда свой штурмовой щит. Перелезает через Василия и идёт к Денису: закидывает щит так, чтобы он прикрывал и рулевого, и по возможности мотор, потом верхней петлёй закрепляет его на плечах Калмыкова. Денису так со щитом сидеть неудобно, но сейчас уже не до удобств.

— Ты маневрируй помаленьку, — говорит товарищу прапорщик, — чтобы им целиться было посложнее.

Лодка летит дальше, и снова вокруг неё сбивают пыльцу с рогоза тяжёлые пули. А Ряжкин словно усугубляет:

— Второй мотор, две четыреста северо-восток. Идёт параллельным с нами курсом.

«Хорошо если только две у них лодки осталось!».

Теперь, когда понятно, что на одной из лодок есть пулемёт, ситуация осложняется. Теперь он уже не уверен, что они дойдут до того омута, про который рассказывал дедок в Ягельной, а если даже и дойдут…Попробуй ещё пободайся с пулемётом, если он мобилен, а ты на ограниченном куске земли. Будут хлестать из пулемёта через рогоз метров с трёхсот, тогда уже никакая броня не спасёт. Хорошо, если там есть бетонная застава, хотя не всякий бетон защитит от двенадцати миллиметров стали, летящей со скоростью тысяча метров в секунду.

Они пролетали мимо маленького островка, он был слева от них, и очередная пуля, прорезав стену рогоза, так хлопнула в крепкую иву, прямо в ствол деревца, что срубила его, только щепа и мягкая кора в стороны разлетелись.

— Тысяча восемьсот, — докладывает радист.

«Уже тысяча восемьсот».

Пока пуля летит долго, теряет силу и скорость в рогозе, но чем ближе будут переделанные подходить, тем точнее будет работать их пулемёт, а Денису ещё приходится маневрировать, менять курс и на этом терять скорость, а значит, позволять преследователям быстрее их догонять.

— Вася, — говорит Саблин, — а до того омута…

Радисту не нужно объяснять, до какого, он не даёт Акиму договорить:

— Минут сорок ещё…

«Сорок минут».

Саблин вздыхает, это очень много, он снова встаёт, забирает снаряжённые магазины, проходя мимо Ряжкина, прихватывает его винтовку, садится рядом с Денисом на колено.

— Вась, сколько до них?

— Тысяча пятьсот!

В принципе, уже можно вести огонь, даже на такой дистанции винтовочная пуля ударит в плоть так, что даже мощному солдату не понравится. А уж разбить какой-нибудь прибор на лодке, так это и вообще просто, вот только попасть на такой дистанции, наугад, да ещё через рогоз, было сложно. А у Саблина в лодке, кроме уже снаряжённых магазинов, оставалось меньше чем полкоробки патронов. Нужно было беречь их на тот случай, если придётся работать на берегу.

Он так и замер, стоя рядом с Калмыковым на колене. А рядом снова резали рогоз опасные пули. Теперь и вправду опасные, так как расстояние заметно уменьшилось. Теперь такая пуля может и кирасу проломить.

— Тысяча четыреста! — сообщает Ряжкин и тут же добавляет: — До второй лодки тысяча девятьсот.

— А до точки?

— Ещё минут тридцать, — прикидывает Василий. Но на сей раз он, кажется, не уверен. — Денис, держи чуть западнее, а то можем промахнуться.