Глубокие раны

— Черт побери! — Пия ударила кулаком по крыше автомобиля. Ей хотелось схватить своего шефа за плечи и встряхнуть, потому что он просто не хотел видеть очевидного. — У меня уверенное чувство, что Кальтензее имеет к этому какое-то отношение. Почему вы не вернетесь в больницу и не спросите его об алиби на время преступлений? Ручаюсь, он скажет вам, что был дома. Один.

Вместо ответа Боденштайн бросил ей ключи от автомобиля.

— Пришлите за мной патрульную машину, чтобы она забрала меня где-нибудь через полчаса, — сказал он и пошел назад в больницу.

Кристина Новак ждала в вестибюле отдела полиции и вскочила, когда вошла Пия. Она была очень бледной и заметно нервничала.

— Здравствуйте, госпожа Новак. — Кирххоф подала ей руку. — Пойдемте со мной.

Она сделала знак полицейскому за стеклом, чтобы он ее впустил. Нажимная дверная ручка зажужжала. Одновременно загудел мобильный телефон Пии. Это была Мирьям.

— Ты в офисе? — Голос подруги звучал взволнованно.

— Да, как раз только приехала.

— Тогда посмотри электронную почту. Я отсканировала документы и послала тебе в приложении. Кроме того, сотрудница архива дала мне пару советов. Я поговорю еще с некоторыми людьми и перезвоню.

— О’кей. Я сейчас посмотрю. Большое спасибо.

Пия остановилась на втором этаже перед своим офисом.

— Вы не могли бы пару минут подождать здесь? Я сейчас приду.

Кристина молча кивнула и села на один из пластиковых стульев в коридоре.

Из всех коллег только Остерманн был на месте. Хассе поехал в пансионат «Таунусблик», чтобы поговорить с постояльцами, Фахингер искала возможных свидетелей в жилом квартале в Нидерхёхстштадте, а Бенке делал то же самое в Кёнигштайне. Пия села за свой письменный стол и открыла электронную почту. Среди традиционного спама, против которого была бессильна даже защитная система сервера полиции, она нашла сообщение с данными польского отправителя, открыла прилагаемые документы и стала их поочередно просматривать.

— Вау! — воскликнула Кирххоф и усмехнулась.

Мирьям действительно провела хорошую работу. В городском архиве Венгожева она нашла школьные фотографии 1933 года с изображением выпускного класса гимназии в Ангербурге и газетную статью о торжественном награждении победителей парусной регаты, так как Ангербург на Мауерском озере уже тогда был цитаделью водного спорта. На обеих фотографиях присутствовал Давид Гольдберг. В газете он также упоминался неоднократно: как победитель регаты и как сын ангербургского коммерсанта Самуэля Гольдберга, который учредил приз для регаты. Это был настоящий Давид Гольдберг, который умер в январе 1945 года в Аушвице. У него были темные волнистые волосы и глубоко посаженные глаза; щуплый и невысокий, не больше ста семидесяти сантиметров. Рост мужчины, который был убит в собственном доме в Келькхайме, в молодые годы был где-то примерно метр восемьдесят пять. Пия склонилась над газетной статьей из «Ангербургских ведомостей» от 22 июля 1933 года. Победившая команда парусной яхты с гордым названием «Честь Пруссии» состояла из четверых молодых людей, которые счастливо смеялись, глядя в камеру: Давида Гольдберга, Вальтера Эндриката, Эларда фон Цойдлитц-Лауенбурга и Теодора фон Маннштайна.

— Элард фон Цойдлитц-Лауенбург, — пробормотала Пия и, кликнув мышкой, увеличила фотографию.

Это, должно быть, считавшийся пропавшим без вести в январе 1945 года брат Веры Кальтензее. Нельзя было не заметить сходства между почти достигшим своего восемнадцатилетия юношей на фотографии 1933 года и его шестидесятилетним тезкой-племянником. Пия распечатала файлы, затем встала и попросила Кристину Новак зайти в офис.

— Извините, пожалуйста, что заставила вас ждать. — Она закрыла за собой дверь. — Могу я предложить вам кофе?

— Нет, спасибо. — Кристина села на край стула и поставила сумку на колени.

— Ваш муж при разговоре со мной был, к сожалению, столь же сдержан, поэтому я хотела бы узнать от вас чуть больше о нем и его окружении.

Женщина спокойно кивнула.

— У вашего мужа есть враги?

Бледная Кристина покачала головой.

— Нет, насколько я знаю.

— Какова обстановка у вас в семье? Кажется, отношения между вашим мужем и свекром не особенно хорошие.

— В любой семье всегда возникают какие-то конфликты, — фрау Новак нервным движением руки смахнула с лица прядь волос. — Мой свекор, однако, никогда не сделал бы ничего, что могло бы навредить Маркусу, а соответственно, мне и детям.

— Но он обижен на вашего мужа за то, что тот в свое время не захотел взять на себя руководство строительной фирмой, это так?

— Фирма была делом всей жизни свекра. На ней работала вся семья. Конечно, он и мой деверь надеялись, что Маркус поможет им выйти из затруднительного положения.

— А вы? Как вы отнеслись к тому, что ваш муж этого не сделал, а занялся индивидуальной предпринимательской деятельностью?

Кристина Новак ерзала на своем стуле.