Глубинный путь

На площадях, на перекрестках улиц, на высоких домах виднелись огромные щиты с показателями соревнования подземного строительства между Западом и Востоком.

В двенадцать часов дня на щитах можно было видеть следующие цифры: Запад - 99,87 процента, Восток - 99,86 процента. Восток отставал от Запада. Сведения о ходе соревнования вывешивались каждый час. Толпы любопытных у щитов все возрастали.

Это были последние часы работ в туннеле.

Кто победит? Кто получит право пустить первый поезд?

Этот вопрос волновал все население города, да, вероятно, и население целой страны.

В час дня Запад имел 99,91 процента, а Восток - 99,89.

Наши шансы поехать первым поездом явно падали. Мы напряженно следили за показателями и слушали сообщение по радио. Громкоговорители передавали, что в восточном секторе задержалась сдача вентиляционных шлюзов, в то время как в западном проверен последний метр пути.

Тарас волновался, но не терял веры в победу коллектива восточной зоны.

В три часа дня цифры были таковы: Запад - 99,96, Восток - 99,95. Репродукторы извещали, что в восточном секторе закончен прием шлюзов. Восток усилил темпы, но все же отставал от Запада.

Мы утешали себя тем, что поезд, который пойдет с Востока на Запад, все равно опоздает по сравнению с поездом, идущим навстречу. Формально поезд с востока потратит больше времени, чем встречный. Путешественники вокруг света, когда идут с востока на запад, теряют сутки и наоборот, идя с запада на восток, выигрывают сутки. Впрочем, утешать себя этим особенно не приходилось. Через несколько часов должно было закончиться соревнование на право двинуться в путь минутой раньше, потому что только в этом заключалась разница. Тот или другой поезд мог выйти только тогда, когда туннель будет готов на всем протяжении.

В четыре часа дня новые цифры на щитах возвестили, что оба сектора имеют одинаковые показатели - 99,99 процента. Тарас прямо-таки дрожал от нетерпения.

- Неужели закончат вместе? - взволнованно спрашивал он меня.

Мы не двигались с места, нетерпеливо ожидая появления на щитах цифры 100. Но она не появлялась. Работы в туннеле еще не закончились.

Собственно говоря, я прекрасно понимал, что все работы фактически закончены и идет приемка туннеля инспекторской комиссией. В Иркутске, в штабе строительства, принимают с разных участков туннеля последние сообщения технических инспекторов.

Вдруг в четыре часа тринадцать минут на щите показателей появилась надпись: Восток - 100 процентов, Запад - 99,99.

2. ПОЕЗД ТИХООКЕАНСК - МОСКВА

По радио объявили, что первый пробный экспресс выходит из Тихоокеанска в пять часов дня по местному времени, а из Москвы ровно через минуту после этого, то есть в десять часов одну минуту по московскому времени.

Тарас бросился к своему вагону так быстро, что я едва поспевал за ним.

Вокруг звучали крики "ура" и гром многочисленных оркестров.

Мы очень обрадовались, когда увидели в своем купе Набокина. Его премировали поездкой в Москву в первом экспрессе.

- Ого-го, старые друзья снова собрались! - сказал он здороваясь.

- А как это вы раньше нас попали в вагон? - поинтересовался Тарас.

- У меня проводник знакомый...

- И тут протекция! - засмеялся я.

- Да нет, я пошутил, - засмеялся и Набокин. - А что проводник у меня знакомый, это правда. Я с ним еду из Глубочайшей. Поезд формировался там.

- Так вы уже свой человек здесь, - заметил я.

- Почти...

Наше купе было четырехместное. Четвертый пассажир пока не появлялся. Мы старались угадать, кто будет четвертым, и, открыв дверь в коридор, всматривались в пассажиров, которые входили в вагон и разыскивали свои места...

Я знал, что большей частью это были участники строительства Глубинного пути и лучшие люди с различных предприятий, для которых поездка первым поездом через весь туннель являлась наградой за отличную работу. Однако, сколько я ни смотрел, среди пассажиров нашего вагона пока не было видно никого знакомых.

Скоро все места в вагоне были заняты, но к нам в купе никто не входил.

- Где же четвертый пассажир? - интересовался Тарас.

- Это какой-нибудь оригинал, - высказал я предположение. - Вероятно, он хочет быть первым, кто опоздает на подземный экспресс.

- А может быть, на это место не продан билет, - заметил Набокин.

Я показал ему местную газету, в которой сообщалось, что на билеты в первом поезде было подано сто семьдесят три тысячи восемьсот девяносто девять заявок. Понятно, что ни одного свободного места остаться не могло.

Тарас открыл окно, высунулся и разглядывал собравшихся на перроне провожающих.

Весь перрон был заполнен людьми. Где-то, в голове поезда, возле электровоза проходил короткий митинг. Там выступали с речами, и после каждой речи звучала музыка. На перроне суетились люди с цветами и пакетами в руках. Одни передавали московским знакомым приветы, посылки и письма, другие уславливались о будущих встречах. Но все, и пассажиры и провожающие, с явным нетерпением ожидали, когда наконец тронется поезд.

Вдруг зазвенел звонок, и окно, в которое мы выглядывали, начало само медленно закрываться.

- Предупреждение, - сказал Набокин.