Глубина в небе

Он снова взглянул в центр площади. Там снега было мало. Впереди, в полумраке, торчали странные предметы. Почти не думая, он пошел туда. Земля очистилась от снега и стала инисто похрустывать под ногами. Винь замер, у него захватило дух: эти темные предметы в центре, это же статуи! Статуи пауков! Еще несколько секунд, и он доложит о находке, а пока Эзр любовался сценой в тишине и одиночестве. Разумеется, примерный облик аборигенов люди уже знали; при предыдущих высадках удалось найти и грубые рисунки. Но… Винь увеличил масштаб скана… эти статуи оказались куда реалистичнее: отлиты с превосходной детализацией из какого-то темного металла. Трое пауков, в натуральную, как он догадался, величину. Слово «паук» пришло из естественного языка, при повседневном употреблении оно вполне понятно, а закопаешься в этимологию — увязнешь. На базах, где прошло детство Эзра, водились несколько видов существ, именуемых пауками. Были шестиногие, восьминогие, даже десяти— или двенадцатиногие. Толстые и волосатые; тощие, черные и ядовитые. Здешние напоминали ему тощих и десятиногих. Но либо они одеты, либо значительно шипастей мелких тезок. Ноги переплели друг с дружкой, изображая какое-то единство. Сражаются, совокупляются или что? Даже могучее воображение Виня отказывало.

Интересно, как тут все было, когда солнце в последний раз светило ярко?

4

Уже набила оскомину сентенция, что мир прекраснее всего в годы Увядающего Солнца. И то правда: погода не такая своенравная, во всем чувствуется замедление, в большинстве мест выпадают годы, когда летний зной не так жжет, а зимы не так яростно суровы. Классическое время любви. Время, когда высших этого мира так и тянет расслабиться, отложить все дела. Ибо другой возможности подготовиться к концу света уже не будет.

Велением слепого случая Шерканер Андерхилл избрал для первой поездки в Ставку самые чудесные дни лет Увядания. Он вскоре понял, что повезло ему вдвойне: прибрежные серпантинные дороги не были рассчитаны на автомобильное движение, а Шерканер оказался совсем не таким способным водителем, каким себя мнил. Не единожды его заносило и разворачивало над пропастью, когда в машине его удерживал только пристегнутый водительский ремень, и лишь отчаянная рулежка и экстренное торможение уберегли от полета в голубоватую дымку Великого Моря (хотя, конечно, он бы туда не долетел, а рухнул на лес внизу, с тем же губительным результатом).

Шерканеру поездка нравилась. За несколько часов он научился управлять машиной и теперь выделывал коленца на двух колесах скорей сознательно. Да, поездка получалась что надо. Местные прозвали дорогу Гордостью Аккорда, и королевская семья не смела с этим спорить. Стояла середина лета. Лес уже достиг возраста полных тридцати лет — почти столько, сколько вообще могут прожить деревья. Они тянулись к небесам, высокие, зеленые, и заступали прямо на край дороги. Прохладный аромат цветов и древесных смол обдувал водительский насест его машины.

Другие гражданские автомобили ему попадались редко. Много было ошпрехов, тянущих повозки, случались грузовики, а больше всего попадалось военных конвоев. Гражданские реагировали со странно смешанными чувствами: то ли раздражение, то ли зависть, то ли интерес. Даже чаще, чем возле Принстона, встречались крестьянки, с виду беременные, и парни с десятками детских рубцов на спинах. Иногда по их движениям было похоже, что завидуют они не одному лишь автомобилю Шерканера. А я порой чуток завидую им. Он некоторое время поиграл с этой мыслью, не пытаясь ее рационализировать. Инстинкт — захватывающая штука, особенно если наблюдаешь за его работой изнутри.

Миля за милей оставались позади. Тело и чувства Шерканера наслаждались поездкой, но разум его блуждал: он размышлял о дипломе, о том, как впарить Ставке свой план, о воистину неисчерпаемых способах усовершенствования машины. В деревеньку у лесной дороги он въехал под конец первого дня пути. «Ночная Глубина», гласил древний указатель; Шерканер не понял, название это или просто описание.

Остановился он у местной кузницы. Кузнец усмехался той же странной усмешкой, что и большинство местных на дороге.

— А крутая машина у вас, мистер.

Действительно, автомобиль был очень красивым и дорогим, новенький «релмайтх». И совершенно не по карману обычному студенту: Шерканер выиграл его в казино возле студенческого городка двумя днями ранее. Просто повезло с вероятностями. Шерканера отлично знали во всех казино Принстона и окрестностей; гильдия владельцев предупредила, что ему все лапы переломают, если еще раз поймают за игрой в городе. Впрочем, он и так собирался уезжать из Принстона — а поэкспериментировать с автомобилями ему очень хотелось. Кузнец бочком обошел машину, притворяясь, что любуется серебристой каймой и тремя вращающимися цилиндрами двигателя.

— Далеко от дома забрались, э? А че делать будете, если испортится?

— Топлива куплю.