Глоток темноты

Закончив ужин, все четверо решили вновь навестить водопад. Сумерки все больше сгущались, наполняясь темнотой, и появились первые звезды. Крис и Лаура нашли уединенную скамейку и уселись в темноте, плечом к плечу, прислушиваясь к ровному гулу падающей воды. Воздух был прохладным, с леденящими частицами водяной пыли. Он обнял ее рукой, желая знать, так ли ей холодно, как и ему; несомненно, что ей тоже было холодно, потому что она потеснее прижалась к нему. А затем он повернулся и поцеловал ее, осторожно, нежно, прямо в губы; это не был долгий поцелуй, но он почему-то знал, что никогда не забудет его. Он поцеловал ее еще раз, когда они расставались у подъезда пансионата. Она оставила ему свой адрес.

- Да, - прошептал он. - Я напишу.

- И я тоже буду писать, - прошептала она в холодную и сырую ночную темноту. - Я буду писать тебе каждый день.

Каждый день, повторила равнина.

Каждый день, замигали звезды.

Я буду писать тебе каждый день...

И она действительно писала, вспомнил он, решительно вышагивая по пятам за гигантом. Он получил великое множество ее писем, и она получила столько же от него. Они поженились за неделю до того, как он уехал за океан, и она ждала все эти годы его возвращения, и все это время они писали, писали, писали... Горячо любимый Крис, Горячо любимая Лаура, и слова, слова, слова. Выходя из автобуса в маленьком городке, где она жила, он вскрикнул, когда увидел ее, стоящую в дверях станции, и она вскрикнула тоже; и годы надежды и ожидания сплелись в прекрасное мгновенье... которое теперь превратилось в пыль.

Пыль, сказала равнина.

Пыль, замигали звезды.

Прекрасное мгновенье всего лишь пыль...

Прошлое -это улица, изборожденная временем, подумалось ему, и я иду по этой улице и могу открыть дверь в любое время, какое захочу, и войти внутрь. Это привилегия мертвеца, или, может быть, его проклятие, потому что, что хорошего теперь может быть для меня во времени?

Следующая дверь, открытая им, вела к Эрни, и он прошел в нее и выпил пива, которое заказывал четырнадцать лет назад.

- Как Лаура? - поинтересовался Эрни.

- Прекрасно, - ответил он.

- А маленький Крис?

- О, с ним тоже все хорошо. В следующем месяце он станет взрослее на целый год.

Он открыл другую дверь и вошел туда, где перед кухонной плитой стояла Лаура, и поцеловал ее в шею. - Осторожней! - воскликнула она в притворном раздражении. - Я из-за тебя едва не пролила подливку.

Он открыл еще одну дверь, это вновь было заведение Эрни. Он быстро закрыл ее. И затем открыл другую... Там он обнаружил себя в баре, полном громко выкрикивавших людей. Вокруг него носились и падали длинные ленты серпантина, ленты и разноцветные шары. Он взорвал один шар, ткнув в него сигаретой, и поднял стакан. - С Новым Годом! - закричал он. - С Новым Годом! - За столиком в углу сидела Лаура, лицо ее выражало страдание. Он подошел к ней, схватил за руку, пытаясь поставить на ноги. - Все хорошо, разве ты не видишь? - сказал он. - Это канун Нового Года. И если мужчина не может себе позволить отправиться на встречу Нового Года, тогда куда же еще он может позволить себе пойти?

- Но, дорогой, ты сказал...

- Я сказал, что я бросил... и я действительно брошу... начиная с завтрашнего дня. - Он закружился в каком-то странном маленьком хороводе, который каким-то образом вновь вынес его к ней. - С Новым Годом, малышка... с Новым Годом!

- С Новым Годом, дорогой, - сказала она и поцеловала его в щеку. И тогда он увидел, что она плакала.

Он выбежал из комнаты в непроглядную ночь.

С Новым Годом, сказала равнина.

С Новым Годом, мигнули звезды.

Пусть все старое будет забыто и никогда не вспомнится...

А гигант все упорно шел вперед, и теперь сверкающая вершина заслоняла уже половину неба. В отчаянии, Крис распахнул еще одну дверь.