Глоток горячего горького шоколада

– Тань, я на выход, – Ленуля погребла к берегу и громко икнула: – Вина перепила. Меня мутит, лучше посижу.

Я посмотрела на подругу. Видна только светлая голова. Медленно двигалась по серебряной глади. Иногда останавливалась и над морем летел очередной ик. Позади раздался всплеск. Едва не потеряв сознание, нервно обернулась. Нет, ясное дело, акулы так близко не подплывают, но у страха глаза велики. К тому же перед отъездом телика пересмотрела, а там: «Вся правда о Шарм-эль-Шейхе». «Акулы убийцы» и прочее. Недалеко от меня показалась другая голова.

Ужас! Фатих?! Его не спутать ни с кем. Он как моторная лодка. Мощными гребками отдалялся от покачивающейся яхты и приближался… ко мне? Грудь сдавило не то от боли, не то восторга. Я, ища спасения, покосилась на Ленку. Рвануть к ней? Не успею – «гребец» настигнет раньше. А чего боюсь-то? Девочка, что ли? Коли уже прижал, выдержать натиск, и дело с концом. Концом пошло и желанно до отвращения к себе. Внизу живота разгорался пожар. Тело вновь предательски томилось.

Да и выдержать ли? Как бы самой не наброситься. Хаотично придумывая, что делать, поплыла на мелководье и когда ноги почувствовали твердь, оглянулась. Турок скрылся под водой и вынырнул уже возле меня. Отшатнуться не дали сильные руки – притянули как куклу, не дав даже возмутиться.

– Танья, – низкий шепот заставил притаиться. Фатих знал, как меня зовут. Из его уст имя прозвучало так страстно, так завораживающе, что впервые понравилось его звучание. – Мы не дети, – обволакивал хрипотцой. – Я признаться, что хотеть тебя. Знать, что и ты хотеть, даже несмотря на колючий взгляд и язвительный ответы. Это защитный реакций. Понимать, я ведь не ангел, но и не пытаться показать, что кто-то другой.

Поймала себя на том, что не дышу – уставилась на его губы и уже обвила наглеца за шею:

– Да и это испугало, – правда сорвалась с языка против воли. Я чуть не утонула в ощущениях. Лицо Фатиха смягчилось, грубые ладони сжали мои ягодицы и, приподняв, усадили на себя. Прогулявшись по ногам, соединили стопами на торсе и вернулись. Крепкое мускулистое тело с незабываемым, резковатым ароматом парфюма, сводило с ума. Вопреки теплу, пробил озноб. Дрожь выдавала мое желание, но смущения не было – я не одна в похоти. Фатих хотел – ощущала это… Как же восхитительно чувствовать возбуждение мужчины? Горячего, страстного, наглого и дерзкого.

– Яхта, твой номер, мой? – жадные губы исследовали каждый миллиметр лица, оставив напоследок самое желающее и до слёз ожидающее – мой рот. Дразнил, играл. – Решать быстро, – шероховато бросил, – иначе взять тебя здесь.

Так кто же против? Бери!

Мысль улетела прочь. Фатих беспардонно положил руку на мою изнывающую грудь – я выдохнула:

– Твой номер, только… – глянула на берег – Ленуля сидела на лежаке, укутавшись халатом, напротив нее устроился приятель Фатиха – Салмад. Подруга как-то обмолвилась, что уже видела его, когда приезжала без меня. Он ей был симпатичен. А что ещё бросилось в глаза – им весело. На ее лице открытая улыбка. – Вижу, – не сдержала стон от истомы, пробежавшей по телу – Фатих продолжал ласкать грудь, – ты уже и об этом позаботился? – прижалась носом к носу мужчины. Турок стиснул объятия крепче:

– Я ни о чём не заботиться – помогать, – коснулся губ ненавязчивым поцелуем. Я чуть не взвыла, когда отстранился. Голова шла кругом, кислорода не хватало. Фатих пошёл к берегу: – Салмад давно интересоваться Еленой, но никак не решаться с ней говорить, ведь ее холодность и безразличность, убивать желание подойти.

– Есть в ней такое, но она очень хорошая, – не владела голосом – предательски дрожал. – Главное, сделать первый шаг, потому что его она никогда не сделает.

– Я ему так и сказать, – улыбнулся Фатих и подхватил меня на руки. Я осознала, что уже голая. Ураган желания так силен, что не заметила, как турок избавил от мизерного одеяния. Возмущаться, как и стыдиться – поздно, да и некогда – мы приближались к дорогущим бунгало возле моря. Каплан арендовал одно, узнать какое, не составило труда – там чаще всего раздавались звуки вечеринки, зазывный женский смех, а потом как доказательство показывались сами «блондинки».