Глотнуть воздуха

Поужинав в «Георге», я вышел с неким неопределенным намерением сходить в кино, если найдется подходящий сеанс, но вместо того приземлился в одном из больших шумных пабов в новой части города. Там завязалось знакомство с двумя парнями из Стаффордшира, коммивояжерами по скобяной части; мы обсудили ситуацию на рынке, покидали дротики в мишень и приняли немало кружек «Гиннеса». К закрытию паба собутыльники мои так накачались, что пришлось на такси доставлять их к месту ночлега, да я и сам был хорош и наутро проснулся с головой, гудевшей, как никогда.

5

Но требовалось все же повидать озерко Бинфилд-хауса.

Чувствовал я себя тем утром действительно паршиво. Надо сознаться, с момента ошеломившей встречи с Нижним Бинфилдом я выпивал и выпивал, просиживая в барах от открытия до закрытия. Все потому, как я лишь сейчас понял, что больше мне заняться было абсолютно нечем. Так что пока моя поездка состояла из трех дней почти непрерывной пьянки.

Уже в привычном утреннем состоянии я доплелся до окна, уставился на снующие внизу фетровые котелки и школьные фуражки. Враги мои. Армия победителей, которые, взяв город, усеяли его руины окурками и рваными пакетами. Почему, собственно, это меня так волновало? Вы, вероятно, полагаете, что вспучившийся вроде Дагенхема Нижний Бинфилд поверг меня в ужас, поскольку не люблю я застроенную землю и превращение сельской жизни в городскую. Да нет же. Я не против городов, если они действительно растут, а не внезапно расползаются, как лужа соуса по скатерти. Конечно, люди должны где-то поселяться и фабрики не здесь, так там должны стоять. А что касается всей «живописной» старины, то бишь подделок под крестьянскую утварь, фальшивых «дубовых» стенных панелей, развешанных медных кастрюль и оловянных блюд, меня от этого по-настоящему тошнит. Обиход у нас раньше был какой угодно, только не «живописный». Мать не видела никакого смысла в стародавних красотах, которыми «Обитель эльфов» набила наш дом. Матери совершенно не нравились столы на створчатых опорах («не знаешь, куда ноги деть!»), и выставленных для украшения оловянных кувшинов («только пыль собирать!») в нашем доме не водилось. Другое дело, что, как хотите, но имелось у нас нечто, чем вряд ли насладишься в оптимально-глянцевых закусочных с орущим радио. Вот это я мечтал найти, вернувшись, однако не нашел. И все-таки остатки надежд во мне продолжали трепыхаться даже тем утром, в час, когда я еще не надел свои зубы, а организм стонал, требуя аспирин и чашку чаю.

Вновь начали осаждать мысли насчет заветного озерка в Бинфилд-хаусе. После всего, что сотворили с городком, возникло беспокойство, тревожный страх, поехав, озерко мое тоже не обнаружить. Но ведь могли и не узнать про него. Да, город задавили тоннами новенького кирпича, дом наш загромоздили дрянью «Обители эльфов», Темзу изгадили мусором и бензином, но вдруг озерко сохранилось и по-прежнему в нем кружат громадные темные рыбины? Возможно, тот укромный водоем все еще таится в лесу, до сего дня никем не обнаруженный. А что, вполне вероятно. Там ведь такая чаща с зарослями ежевики и завалами трухлявых сучьев, с дубами, что, в отличие от буков, обрастают густым подлеском, — такие дремучие дебри, куда людям обычно лезть не хочется. И вообще, случаются странные вещи.

Чуть не до вечера я медлил. Было, наверно, уже около пяти, когда я, сев в машину, добрался до шоссе, ведущего к Верхнему Бинфилду. На середине холма здания поредели, закончились, далее тянулся буковый лес. Я выбрал было поворот направо, чтобы подъехать к «Усадьбе» в объезд, но остановился поглядеть на деревья. Они стояли все такие же мощные, стройные. Господи, все такие же! Оставив машину на травяной обочине подле мелового откоса, я вышел пройтись. Как прежде! Та же тишь, те же груды шуршащих листьев, лежащих таким толстым слоем, будто, опадая из года в год, эти листья никогда не гниют. И ни души, кроме порхавших, теребивших ветки где-то наверху невидимых пичужек. Не верилось, что городская толчея шумит лишь в трех милях отсюда. Через буковый лес я побрел в направлении «Усадьбы».

Как шли тропинки, мне уже помнилось смутно. И вот! Неужели она? Она, та самая известняковая ложбина, куда разбойники «Черной руки» спустились стрелять из рогаток, где Сид Лавгроу нам поведал, как родятся младенцы, где я впервые гулял с шайкой в день, когда поймал свою первую рыбу, почти сорок лет назад!

Деревья расступились, тропа вывела к дороге и стене вокруг Бинфилд-хауса. Замшелый деревянный забор, разумеется, сломали, обнеся сумасшедший дом, как полагается, высокой кирпичной стеной с шипами поверху. Я стал думать, как же проникнуть внутрь, пока в голове не составился сюжет насчет измученной больными нервами супруги, которой я подыскиваю качественный санаторный приют. Уж после этого они весьма охотно покажут мне все их владения. В новом костюме у меня, надо надеяться, вид парня с кошельком достаточно тугим, чтобы поместить жену в частную клинику. Правда, у самых ворот я засомневался, что озеро где-то там внутри.