Глоссарий

её в сторону дома. Стараясь не шевелиться, я едва доехал до ворот, увидев что со мной

что-то не так, ко мне бросились слуги и управляющий. С их помощью я с трудом

спустился на землю.

- Врача пригласи, я ранен, - попросил я управляющего, в ответ на его ищущий по

моему телу взгляд, повязка была скрыта камзолом.

- Что, неужели наш монашек поранился о ветку? – язвительный голос, который я

мог признать из тысяч раздался позади меня.

Я резко повернулся в направлении голоса, словно меня окатили кипятком,. Стоя на

крыльце, Ричард держал под руку мою жену, причем Натали переплела свою руку с его.

- Натали, нужно бережнее относиться к мужу, - улыбаясь он обратился к моей

жене, язвительным тоном, - а то его любая птичка зашибить сможет. Я вот знаю одну

пикантную историю из его детства, может быть рассказать тебе?

Натали сразу же заинтересовалась. Я потом не помнил того, что произошло, все

что я ощутил, когда сознание вернулось ко мне, это что сижу над телом поверженного

брата и мешу его лицо кулаками. Не обращая на крики и визг, а также женские руки, которые с силой пытались меня от него оттянуть.

Стараясь не встречаться с ней взглядом, я прекратил избиение и встав, пошел к

себе.

- Чудовище! Будь ты проклят! Я ненавижу тебя! – слова оскорбления обожгли мне

спину, заставив вздрогнуть.

Уже в дверях, я позволил себе обернуться, жена гоняла слуг, чтобы бережно

уложить графа и хлопотала возле него почище наседки, что оберегает свое гнездо. То, что

между ними что-то есть было понятно и без слов. Мне никогда не доставалось и сотой

доли этой заботы и участия.

Сердце стало замедляться, успокаиваясь от произошедшего, зная кто виновен в

том, что я себя перестал контролировать, я сказал.

- «Еще раз так сделаешь и больше никогда тебя не выпущу. Это понятно?».

В ответ раздалось ворчание, но ни слова не было произнесено в ответ.

- «Так–то лучше», - я с трудом дошел до комнаты и в одиночку стал раздеваться.

Сердце резануло болью еще раз, жена согнала всех слуг на переноску графа, а

мне, раненному серьезнее, приходилось самому раздеваться и укладываться в постель.

Сарени, только мой верный Сарени сразу же пришел и доложил, что доктор скоро будет, а

пока он сам может перевязать мою рану. Благодарный ему, я отказался, сказав что старший

пастух уже сделал это, я попросил передать ему от меня серебряную монету в

благодарность.

Не смотря на возгласы возмущения Натали, доктора первого привели ко мне,

управляющий не смотря на её недовольство сказал, что моя рана значительно серьезнее

побитого графа и только ответ доктора, что так и есть когда он снял повязку, заставили её

поджав губы стоять в дверях, ожидая когда со мной закончат.

Лежа и вздрагивая от каждого укола иголкой, чем штопал меня доктор, я видел её

лицо когда она думала, что на неё никто не смотрит. Всю гамму чувств я увидел по

отношению к себе, лучшее из которого было равнодушие.

Тесня недовольную темную половину, в сердце стало закрадываться отчаяние и

пустота. Что я вздумал, кого я могу покорить? Она ненавидит меня. Даже сейчас, когда я

ранен она больше беспокоится за него. Холодный кристаллик льда, словно из детской

сказки про Снежную королеву уколол меня в сердце. Слезы моментально высохли, и

повернулся я уже к закончившему со мной доктору и Сарени с абсолютно спокойным

лицом.

Следующим утром примчался отец и брат, едва узнав по утру о произошедшим.

Если бы я не был ранен, то на меня тут же набросился бы Генри, а так он лишь грязно

ругал меня и обещал, как только я пойду на поправку заделается со мной.

Если бы не Натали, вставшая между нами, когда я озверев поднялся с кровати и

приказал ему убираться из моего дома, то дуэль точно бы состоялась. Посмотрев на меня

уничижительным взглядом, как будто это я был в чужом доме и орал на хозяина, она

вместе с Генри удалилась.

Вот так бесславно и погиб мой тщательно лелеемый полгода план завоевать

доверие жены. Все было испорчено настолько, насколько вообще было можно испортить.

Избив её любовника, я лишился малейших шансов на взаимность.

Они не дождались моего отъезда. Под вполне благовидным предлогом того, что он

ранен, граф остался в моем доме. Натали и слушать меня не желала, чтобы его перевезли в

замок отца, она даже уговорила его, чтобы Ричард остался в доме, где его избили, чтобы

так загладить вину. Всё решив без меня, она пропадала в его комнате все время, заставляя

меня безумно ревновать и мучатся не только от воспалившейся раны, но и бездушия жены.

Ко мне она приходила несколько раз, порадовав меня, справиться о самочувствии,

но когда узнала, откуда у меня появилась рана, да еще как я решил её «просьбу» с

виконтом, она забыла обо мне напрочь. Так что оставшееся время я проводил один.

Ревность мучала меня все сильнее, а чувство безнадежности все ширилось, вызывая во

мне внезапные припадки то ярости, то любви к ней. Я не знал, что мне делать.

Последним гвоздем в гроб наших отношений было то, что произошло перед

последним днем, когда граф должен был отбыть к себе в замок. Ночью я почувствовал, как

меня будят и вскинувшись, едва не зарезал своего управляющего. Приложив палец к