Глория

Я с трудом разлепил глаза и увидел светловолосого парня, склонившегося надо мной. Голова моя раскалывалась пополам, я чувствовал, как коркой запеклась кровь на лице. Приподнявшись на локтях, я увидел черноволосого парня в длинном плаще. На его боку под расстёгнутым плащом я увидел кожаную кобуру и патронташ с десятком патронов в гнёздах. Из кобуры торчала отполированная рукоять обреза. Парень в плаще перехватил мой взгляд и внимательно посмотрел мне в лицо.

Чьи-то сильные руки приподняли меня и усадили поудобнее, спиной к большому камню.

— Ну, что будем делать? — услышал я.

— Не бросать же его здесь.

— Эй, малый, — встряхнули меня за плечо, — ты идти-то можешь?

Я промычал что-то подтверждающее.

— Ладно, джентльмены, берите его и пошли.

— Жрать охота, — кто-то зевнул.

— Успеешь ещё, — проворчали ему в ответ.

Меня рывком поставили на ноги, забросили мои руки за свои плечи и мы зашагали куда-то. Я болтался между парнями, как белье на веревке в дождливый день. Мы шли довольно быстро, хотя я с трудом переставлял ноги. Скоро мы выбрались из района развалин и зашагали по узкой пыльной дороге. Пыль бархатом касалась моих ног. Я заметил, что свет стал красноватым: солнце садилось.

Дорога постепенно забирала вверх на холм. Я поднял голову и увидел большой дом, придавивший своим фундаментом вершину холма. Дом был похож на один из замков Верхнего Города, но был далеко не так прекрасен: в высоких и узких окнах верхних этажей не было стекол, некоторые были забиты досками. Все окна первого этажа были заложены обломками кирпичей и камнями. Дом казался нежилым, но потом я заметил дым, поднимающийся из трубы на высокой, выложенной потрескавшейся и потемневшей от времени черепицей, крыше. Пыль под ногами сменилась камнем и, когда мы вышли на ведущую к дому дорожку, посыпанную песком, я услышал шум волн океана.

Я увидел высокую стрельчатую арку, открывающую полутемный проход. Мы вошли в прохладный тоннель и остановились перед огромными воротами, оббитыми листами металла, в разной степени покрытыми ржавчиной, отчего ворота были похожи на одеяло, сшитое из разноцветных лоскутов.

Высокий светловолосый парень подошел к воротам и постучал по ним кулаком два раза, подождал, потом постучал еще два раза и, после небольшой паузы, еще раз.

В ржавой броне ворот появилось серое пятно: открылось невидимое глазам окошечко.

— Это Артур, — сказал блондин.

Лязгнули, открываясь, замки, скрипнули петли и правая створка ворот со скрежетом отошла в полумрак.

— Добро пожаловать в Замок над Морем, — ухмыльнулся рыжий, блеснув в темноте белыми зубами.

Мы вошли и, пока мои глаза привыкали к сумраку, сзади, с тем же стуком и скрежетом, закрылись ворота, лязгнули засовы в кованых скобах. Так закончилось мое путешествие с севера на юг через весь Город...

Глава 2. Замок над Морем

Перед нами стоял черноволосый смуглолицый парень лет двадцати, одетый в черную куртку без рукавов, черные штаны и потрепанные сандалии. Его флегматично-холодное лицо с блестящими карими глазами навыкате, длинным носом с горбинкой и упрямыми складками вокруг тонких, плотно сжатых, губ, было обращено к нам. В руках он держал длинное ружье с неуклюжим коротким прикладом. Судя по оружию и строгому выражению лица, именно он был здесь кем-то вроде привратника.

— Привет, Элмер, — сказал светловолосый.

Привратник поднял руку в приветствующем жесте и осторожно поставил ружье на деревянную стойку у стены.

— Как дела?

Ответом был кулак, поднятый вверх.

— Хорошо, — сказал явно удовлетворенный пантомимой блондин.

Элмер был нашим немым привратником. Он был одной из многочисленных жертв медицинского центра Карпенум, там палачи (у меня не поворачивается язык назвать их врачами) удалили у него голосовые связки. Но это было еще далеко не все: Элмера там вдобавок еще и кастрировали. Все это было еще до того, как стало проще стерилизовать девушек.

Именно Элмер нашел Замок над Морем, починил ворота, окна, замки. Он вообще любил все чинить, это у него хорошо получалось, на все руки мастер был, мог плотничать, столярничать, умел немного по металлу работать. В свое время он пустил в Замок всю банду Артура просто потому, что устал жить один. Он вообще-то был замкнут по натуре, но Саймон, мой первый учитель, говорил, что Элмера за это винить нечего, столько вытерпеть и остаться жизнерадостным невозможно. Палачи не просто изуродовали его тело, они растерзали и его душу.

Он был привратником и домоправителем Замка, его хранителем. Элмер редко выходил из Замка, примерно раз в неделю он отправлялся в какой-нибудь близлежащий бар на берегу, где заказывал стакан-другой вина и просто спокойно пил, глядя на вечерний океан.