Глобальное управление и человек. Как выйти из матрицы

Если не относиться к былинам как к беспочвенным сказкам, то высшая концептуальная власть в древнерусском обществе принадлежала той малоизвестной социальной группе, которую былины именуют «каликами перехожими, волхвами». Имена их известны лишь их кланам и в былинах не названы, в отличие от имен богатырей. Но именно они призывали богатырей и направляли их деятельность, вразумляли князей, одурманенных видением мощи подчиненной им военной силы. Они учили жить в ладу с окружающей средой и Божьим промыслом. Суть этой группы людей и их деятельности отражены в «Песне о вещем Олеге»:

Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен.
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.

Эта высшая управленческая деятельность хоть и не всегда была понятна населению, но всегда оценивалась как общественно значимая («Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною»). Они же и предостерегали владык от злоупотреблений («Примешь ты смерть от коня своего»). Конь издревле был символом подвластного народа, делами которого было доверено управлять владыке. Также во внутреннем значении, применительно к самому человеку лошадь олицетворяет страстные желания человека. Именно поэтому в текстах русских песен дается образ вороного коня, которого всадник оседлал или приручил – образ управляемых и направляемых чувств. Некогда на Руси высшие управленцы не выделялись из общества богатством, а продвижение в систему высшей власти шло не на основе выборных процедур, а исключительно через освоение истинных знаний о способах управления собой и своими страстями и направление жизненной силы на познание и создание форм эффективного социального управления, вместо изучения официально признанных легенд о нем. Одна из систем посвящения, восходящих к временам язычества славян, утверждает, что А. С. Пушкин – их представитель и его «сказки» о жизни относятся к их системе знаний. В своих произведениях А. С. Пушкин в закодированной форме дает информацию о принципах управления человеческим обществом, о концептуальной власти. В отличие от Крылова или Эзопа, Пушкин кодировал не отдельные человеческие характеры, а глобальные социальные явления или большие массы людей. Через второй смысловой ряд своих бессмертных творений Пушкин не только раскрывает действующие принципы глобального управления, но и предвосхищает будущее.

Дадим еще одно образное представление о той функции, которая реализуется в обществе через господствующую в нем концепцию. Все мы знаем, как в полиграфии вырабатывается та либо иная продукция в зависимости от используемой матрицы, именно она формирует образ, структурную организацию будущего изделия. Концепция – это та же матрица, но используемая по отношению к человеческому материалу. Нарождающееся поколение, не всегда осознавая это, оказывается помещенным в информационную матрицу – концепцию – и к 15–20 годам помимо своей воли приобретает те качества, которые необходимы хозяевам этой концепции. Ни один ребенок не имеет потребности в алкоголе от рождения – однако, отмечая окончание средней школы, в нашей действительности лишь единицы удерживаются от употребления по этому поводу алкогольных напитков, срабатывают активно навязываемые стереотипы. Так происходит и в любых других вопросах, в формировании мировоззрения в целом.

Таким образом, если ограничить рассмотрение земными внутрисоциальными силами, то на вершине управленческих иерархий стоит концептуальная власть, как высший всеобъемлющий уровень социального управления. Важно понять, что подчиненность жизни общества концептуальной власти не носит прямого характера. В этой схеме просто создаются условия, когда каждый в меру понимания работает на себя, а в меру непонимания – на того, кто понимает больше. И потому повышение меры понимания участников жизни общества – ключ к освобождению их от ига чуждой идеалам праведности концептуальной власти. Анализ феномена концептуальной власти изложен в литературе (Солонько И. В. Феномен концептуальной власти: социально-философский анализ. Монография. СПб.: СПбГАУ, 2010. 202 с.).