Глобальное отключение (СИ)

— Всех, у кого были нейрошунты и вычислительные импланты, я сумел переконвертировать в жителей проекта-Инь. Это заняло по внутреннему времени сотни миллиардов лет, но я справился.

— То есть… ты хочешь сказать, я не один такой? Настоящий человек среди долбанных сраных программ?

— Не один. Я распределил вас по одному в интернаты в среднеразвитых, но благополучных и стабильных мирах.

По лицу Михаила внезапно побежали слезы.

— Слушай, гад, а ты не мог бы меня отвести к Потапу Дмитриевичу? Я его знаю. Так охота с кем-то поговорить, кто тебя понимает.

— Мог бы. Ему биологически семь лет уже, кстати. А ты не мог бы прекратить думать, как бы меня покалечить?

— Мог бы. Наверное. Но пока Потапа не увижу вживую и не поговорю с ним, перемирие будет временным.

— Ну и кто из вас сильный математик? — оторопело спросила Ева, разглядывая слепого старика и двух, таких разных, молодых девушек.

Старик неуверенно потоптался по земле и повернулся на ее голос.

— Что за ерунда? Моя кожа чувствует ветер. А под ногами неровная земля и камушки. Мы что, уже не в камере?

— Да, вы не в камере. Убери меч, пожалуйста. Я не враг вам. — обратилась Ева к Беркур, схватившей клинок наизготовку.

— Пока не объяснишь нам, кто ты и чего от нас хочешь — не уберу.

Ева сбивчиво объяснила троице призванных, что ей не помешала бы кое-какая помощь.

— Наверное, это я математик. Бер, ты как училась в школе?

— Средний балл — 89 из ста.

— Тогда я умнее, у меня всегда высший балл был.

— Кхм, я тоже не думаю, что на мое повеление призвалась именно школьница с неплохими отметками или слепой старик. Ты кто?

— Атамора Робс. Обычная девочка.

— Как это обычная? Обычная бы не призвалась. Как у тебя с математикой?

— Хорошо у меня с математикой. Еще никто не жаловался. А кое-кто говорил, что я крайне удачный прототип… блин, ты мне напомнила о неприятном периоде в моей жизни. Может, я не совсем обычная. Может, я ИИ. Я готова это признать перед лицом бессердечных фактов, но не готова это признать морально. Так пойдет?

— Пойдет. Сможешь мне помочь?

— А что мне за это будет? Пивом хоть угостишь?

— Кхм. В моих силах сделать для тебя почти что угодно. Если твоя просьба будет разумной, конечно.

— Что угодно? А увечья маркизу исправить сможешь? Включая старость. Хотя за простую консультацию по математике я слишком много прошу…

Старик прочувствованно встрял в разговор:

— Спасибо, мой верный рыцарь!

— Смогу. Я вообще-то думала о большой сумме денег. Если честно, ты сильно дешевишь.

— Денег у меня пока хватает, но если подкинешь чего-нибудь сверх двух глаз и двух бубенчиков для Эгги, буду благодарна.

— Давай посмотрим на твою помощь сначала. Решишь все проблемы, что я вижу, тогда в обиде я тебя не оставлю. В лепешку расшибусь, лишь бы ты осталась довольна.

Атамора вдруг прервала разговор и уставилась в ночь. Ева и остальные тоже повернулись, наблюдая за феями. Те частью бродили по берегу в поисках нужных камушков, а частью выстроились в очереди к феям света, прося посветлить свои булыжники. Ночь запестрела огоньками всех цветов и оттенков. Закончив светлить камушки, феи огромным роем поднялись в воздух, и каждую секунду прибывали все новые и новые. Огоньки были яркими, красивыми и небо стало немного смахивать на замершие фейерверки.

— Не пойму, что эти дурки затеяли. — сказала Атаи, наблюдая за возней магических созданий.

— Красиво ведь. Думаешь, они еще что-то хотят? — удивилась Ева.

— Я их давно знаю. Обычными огоньками они не ограничатся.

Атаи оказалась права. Феи, не сговариваясь, начали медленно перемещаться. С первой попытки огоньки начали складываться в красивейшие узоры. Вдруг одна из фей писклявым, но все равно красивым голосом пропела:

Пойте, фейри, праздник жизни

Подошел к концу

И всему пришел конец намедни

И не даст малыш по яйцам, своему отцу

Феи удивились, но поддержали песню товарки. Огоньки образовали красивую насыщенную спираль, периодически рассыпающуюся на части и образующую другие фигуры, но неизменно возвращающуюся в почти первозданный вид — лишь цвета огоньков в ней менялись. Между тем, феи пели:

Не украсть в деревне эля

Не отпраздновать Белтейн

Ушел от нас рассвет весенний

И ворованный глинтвейн

Рвутся, рвутся в новый мир

Мириады сердец и душ

Оставляя позади остовы из квартир

И глупых фейри. Оркестр, туш!

Нас сметает ураганом

Ведь теперь мы не нужны

Нам немножечко печально

Пусть и были баловны

Песня тянулась бесконечно, как и воздушный танец, и прекратилась лишь с рассветом, когда цвета огоньков поблекли от света восходящего солнца.

Ева прониклась:

— Мисс Робс, я немного изменю техзадание для вас. Фей тоже нужно спасти.

— Нужно — спасем. Еще не было задачи, которую я не могла бы решить. Ну, кроме противных логических парадоксов, конечно.

— Сдались тебе эти феи. — вмешался Тизиан. — ну устроили они свое шоу, а толку-то с него?

— Значит, я поняла первой. Вглядись в спиральку, что она может означать?

— Хмммм… там явно какой-то код.

— Верно. В нашем мире он иной, попроще, а тут…

— Черт побери, я врубился. Это генетический код! Феи раскручивают двойную спираль человеческого ДНК!

Эпилог