Глинглокский лев. (Трилогия)

На своем стрельбище арбалетчики занимаются поэтапно. В течение часа — первый пул упражняется в стрельбе на меткость, второй пул в скорострельной стрельбе по более крупным мишеням, а третий с полной выкладкой бегает по полю, через каждые двести метров выстраивается в боевой порядок, натягивает арбалеты, вхолостую разряжает, и снова бег на следующие двести метров. Каждый час пулы меняются местами. Неудивительно, что при таком жестком графике искушение убить исподтишка ненавистного командира-эльфа посетило арбалетчиков едва ли не на второй день. И только ответственность за нуждающиеся в их защите семьи, а также суровый всевидящий взгляд первого унтера удержали некоторые горячие головы от поспешных решений. Впрочем, ненавидеть своего командира им никто не запрещал. И они его ненавидели. Безропотно исходили потом, сбивая в кровь усталые ладони, выкладывались без остатка, впитывая стрелковую науку, восхищались его мастерской стрельбой и — самозабвенно ненавидели.

Фламенель чувствовал их ненависть, не мог не чувствовать, но вел себя безупречно уверенно и спокойно. Вот третий пул под руководством сержанта Старка отрабатывает скорострельность. Арбалетчики третьего пула — лучшие в стрельбе на меткость, но скорострельность у них оставляет желать лучшего. Фламенель подходит к их мишеням и останавливает стрельбу. Собирая вокруг себя ополченцев, он не может не видеть, что в их руках снаряженные к бою арбалеты, не может не понимать, что, если кому-нибудь вздумается выстрелить в него в упор, ему не увернуться, но он спокоен, как змея. Зеленые глаза мерцают холодными льдинками, а воздух режут строгие слова:

— Норматив эльфийского лучника — двенадцать стрел в минуту. Норматив коронного арбалетчика для нашего типа арбалета — два выстрела в минуту. Ваш предел на данный момент — выстрел в минуту. При штурме каждому нашему пулу будут противостоять сотни эльфийских лучников. Даже одна сотня лучников за минуту обрушит на вашу позицию тысячу двести стрел. И что вы хотите ей противопоставить? Свои жалкие тридцать болтов?

Лица бойцов вытягиваются, они начинают растерянно переглядываться.

Вы слишком долго целитесь, — продолжает Фламенель свой наглядный урок. — Противник пойдет на штурм плотной, насыщенной массой, иначе его атака заранее обречена на провал, в этих условиях меткость отходит на второй план. Подпустите его на пятьдесят шагов, и ваш арбалет пробьет броню эльфийского лучника практически в любом месте. Нет смысла в таких условиях выцеливать уязвимые места. Перезаряжайтесь быстрей и бейте навскидку, этого будет вполне достаточно. Сержант Старк!

Да, господин унтер-офицер?

К концу недели ваш пул должен добиться нормы скорострельности — четыре выстрела в минуту.

?!

Фламенель холодно посмотрел на его вытянувшееся лицо и жестко отрезал:

А к концу сегодняшнего дня пул должен добиться нормы коронных арбалетчиков — два выстрела в минуту. В противном случае будете заниматься всю ночь. Вам все ясно, сержант?

Да, господин унтер-офицер!

Продолжайте занятия, вы и так уже потеряли кучу времени.

Слушаюсь, господин унтер-офицер!

Нахмуренные арбалетчики возвращаются к мишеням. Наученные горьким опытом, они ни на мгновение не сомневаются, что, если они не достигнут поставленной задачи, унтер не моргнув глазом выполнит свою угрозу и им придется сутками торчать на стрельбище.

На куртине, прилегающей к воротам с севера, третья сотня старика Жано час за часом занималась силовыми упражнениями с привычными для глинглокской армии каменными шарами. Крепкие и сильные новобранцы, из которых и была отобрана лучшая в полку сотня, скрипели зубами от боли в натруженных мышцах. И изрыгали про себя тысячу ругательств, с удивлением наблюдая за своим старым унтер-офицером, который без видимого перенапряжения выполнял силовые нормы наравне с рядовыми бойцами своей элитной сотни.

Полк усиленно готовился к встрече с врагом. Новости с севера день ото дня становились все тревожнее. Эльфийская и гномья железные лавины, объединившись, медленно, но верно двигались к югу, опустошая все на своем пути. Времени у лондейлского гарнизона осталось всего ничего, и Рустам с Гартом стремились использовать каждую минуту из отпущенных им небом. Новобранцев выворачивали за день наизнанку, жесткими короткими уроками рукопашного боя выбивая лень и нерадивость из особо непонятливых. А после изнурительного и тяжелого дня сержанты, унтеры и даже сам капитан выходили на дополнительную вечернюю тренировку, которую Гарт проводил настолько жестко и насыщенно, что полковой целитель Трент сбился с ног, каждый день в срочном порядке приводя в порядок командному составу третьего ополченческого вывернутые суставы и разбитые носы.

Дни пролетали непрекращающимся кошмаром, но страшные нагрузки давали свои плоды. Уже в скором времени Рустам почувствовал, что у него в подчинении не толпа из пяти с лишним сотен вооруженных мужиков, а крепкое боевое подразделение. Возможно, еще далекое от идеала, не до конца слаженное и обученное, но тем не менее готовое встретить врага во всеоружии.