Глинглокский лев. (Трилогия)

Разрешая последние сомнения, в воздухе мелькнула золотая монетка. И потекли вереницей жареные куры и гуси, запеченная речная рыба, бараний бок, нежная телятина под пряным соусом, свежая зелень и дорогое вино. А довольно улыбающаяся хозяйка, с проснувшимся уважением поглядывая на невозмутимого мужа, все никак не могла понять: и как только ей пришло в голову злиться на таких славных и щедрых постояльцев.

Привыкшие к скудной и простой солдатской пище вояки вина выпили немного, зато еды слопали за целый пул. Воздали должное и птице, и рыбе, не обделили вниманием бараний бок, ели телятину так, что за ушами трещало, не забывая расхваливать дивный соус и повара, сотворившего подобное чудо. Раскрасневшийся от похвал хозяин — а соус к телятине он всегда готовил собственноручно — лично присматривал за тем, чтобы на столике у окна всего было вдоволь, гоняя зардевшихся от грубых солдатских шуток служанок.

Наверное, в другое время столь шумная компания вызвала бы у других посетителей злость и недовольство. Но шла война, ее смердящее дыхание ощущал каждый житель ожидающего прихода врага города.

К простой солдатской одежде здесь относились совсем иначе, нежели раньше. К тому же город был полон слухов.

Бывшие безнадежные не распространялись, кто они и через что прошли. Но такова жизнь — кто-то что-то услышал, кто-то что-то кому-то рассказал. Шила в мешке не утаишь, горожане ждали врага и с жадностью ловили любые известия с севера. Король со своим эскортом приехал именно с севера, а в его свите было достаточно молодых оруженосцев, которые не считали нужным скрывать события в Лингенском лесу от симпатичных лондейлских горожанок.

Почти весь город знал, что в Лингенском лесу противнику отвесили хорошую затрещину. И что хваленые победители битвы на Мальве бежали не чуя ног. И немалую роль в этом сыграли бойцы из Лондейла. Но кто эти парни и что там на самом деле было — слухи об этом ходили самые противоречивые. В основном благодаря молодым оруженосцам, напускавшим для солидности туману, и воображению лондейлских горожанок, немедленно привравших и приукрасивших все, что они только что услышали. Большинство горожан, совершенно одуревших от женских сплетен, сходились в одном: кто-то из лондейлских был в этом пекле и не сплоховал. Для уставших от позора и поражений людей этого было достаточно.

Служанки постоялого двора не знали, что их постояльцы и есть эти самые лондейлцы, но о том, что они приехали в свите короля, они знали. А по многочисленным свежим шрамам, подсмотренным во время утреннего умывания, они сделали резонный вывод, что в лингенской бойне их постояльцы приняли самое непосредственное участие. О чем они шепотом и поведали обедавшим посетителям, разнося тарелки с едой и возбужденно блестя глазами.

Вот так и вышло, что шумная радость бывших безнадежных вместо косых взоров вызывала у остальных клиентов лишь понимающие улыбки, а подслушанные здравицы побуждали их спешить покончить с едой, дабы между делом распространить по городу новые, еще более фантастические слухи.

Сколь ни вместительны солдатские желудки, все же всему есть мера. Служанки проворно очистили стол от костей и объедков, убрали пустые винные кувшины и принесли дымящиеся кружки с горячим травяным настоем.

Что это? — Рустам с опаской посмотрел на кружку.

Аршат, гоблинский напиток, — пояснил Гарт и, сделав большой глоток, удовлетворенно вздохнул.

После сытного обеда в самый раз будет, — добавил Сард, погладив себя по животу, — Снимает тяжесть, поднимает настроение. Эти маленькие обжоры знают, что пить. В чем в чем, а в этом им не откажешь.

Мы не маленькие, — привычно огрызнулся гоблин Джинаро, ковыряя во рту зубочисткой. — И не обжоры… — Он сыто икнул, задумался и лениво махнул рукой: — А впрочем, может быть, мы и обжоры, но не маленькие.

Рустам поднес напиток к лицу, понюхал, пахнет вроде приятно. Сделал осторожный глоток… Мм, и впрямь неплохо. Что-то среднее между отваром багульника и зеленым чаем. Рустам приложился к кружке уже более основательно.

Дайлин, разморено зевнув, спросил:

А знаете, почему гномы и гоблины объедаются одинаково, а толстеют только гномы?

Ну это каждый гоблин знает, — усмехнулся Джинаро. — У нас этот, как его… обмен вещей по-разному устроен.

Каких еще вещей? — удивился Гастер.

— Кто о чем, а гоблин о вещах, — добродушно хмыкнул Жано.

А Гарт подозрительно прищурился:

Джинаро, а ты уверен, что ты из семьи оружейников происходишь? Что-то уж больно банкирские у тебя повадки.

Тьфу на вас, — обиделся гоблин. — Это не те вещи, которые снаружи, это те вещи, что внутри. — Видя недоумение на лицах друзей, гоблин принялся было объяснять, но только еще больше запутался.

Постойте-постойте, — вмешался Рустам. — Кажется, я начинаю понимать. Джинаро, ты, наверное, хотел сказать — обмен веществ, а не вещей.

Вот-вот! — обрадовался Джинаро. — Это я и хотел сказать — обмен веществ у нас разный, в этом-то все и дело.

А в чем тут разница? — не понял Гастер.