Глин Айлиф "Царь Итаки"

Девушка обняла его и крепко прижалась. Она прятала лицо на груди у молодого воина, и его также скрывали и черные волосы. Эперит смотрел на макушку, и что-то подсказало ему ее поцеловать. Это было внезапное и неожиданное желание, которое угрожало охватить его так, что юноша потерял бы над собой контроль. Но желание стало голосом, насмешливым голосом Гиртия, красивая смелая мысль тут же сделалась кислой и ушла. Затем Елена заговорила хриплым шепотом:

— Откуда они знают?

Эперит подумал об испуганной молодой служанке, которую допрашивали самые могущественные мужчины в Греции. Он не мог винить Неэру за предательство.

— Этого мне Агамемнон не сказал.

— О, какое это теперь имеет значение? — горько воскликнула Елена. Ее мокрые щеки блестели в свете факела. — Теперь за мной станут следить, куда бы я ни пошла, что бы я ни делала. Даже сейчас кто-то должен находиться на улице, прятаться в тени и ждать, когда я уйду. О, это ужасно!

Ему стало еще больнее, особенно оттого, что он согласился стать их наблюдателем. Но что можно для нее сделать? Неужели он так слаб, что не в состоянии помочь девушке, которой требуется помощь?

Затем Елена снова посмотрела на него, и выражение ее глаз теперь стало другим. В них читались отчаяние и целеустремленность.

— Я знаю тайный ход отсюда, Эперит. Мы могли бы уйти вместе — и нас никто не увидит. Ты отвезешь меня в горы у себя на родине. Я могу выйти за тебя замуж, мы вместе будем жить простой жизнью. Если ты прямо сейчас уведешь меня отсюда, я обещаю отдаться тебе. Пожалуйста, Эперит!

Когда девушка произносила эти слова, большой зал на вершине горы был наполнен пировавшими воинами практически из всех греческих государств. Цари и царевичи всех стран и островов собрались вместе ради нее. Это была самая большая встреча в греческой истории. Любой подобный мужчина имел знатное происхождение. Там собрались сыновья героев, правители своих народов, и каждый верил, что именно он выиграет руку Елены. Но она предложила себя Эпериту.

Какую-то безумную секунду юноша думал, что его сердце вырвется из грудной клетки, так часто оно билось. Елена предложила ему все, что он мог когда-либо хотеть, голова у него кружилось при мысли о ней, о том, что она может принадлежать ему. Ему требовалось только взять ее за руку, выскользнуть на темные улицы Спарты, а потом — в долину Эврота. За ними отправится погоня по всем возможным путям, но воин был уверен, что они в состоянии уйти от любого преследования.

Но Эперит знал, что никакого побега не будет и не может быть. Пифия предупреждала его об опасностях любви, но что еще хуже, он в таком случае бросил бы Одиссея и Итаку, которую поклялся защищать. Юноша пожал руку Менелаю, клялся ради его чести проследить, чтобы Елена не сбежала из Спарты.

Кровь застыла у него в венах. Кроме того, куда им идти? Куда можно направиться, чтобы новость об их появлении не достигла ушей Тиндарея и Агамемнона? Не существовало таких мест, где не заметят красоту Елены. Им придется странствовать, перемещаться с места на место, спасаясь от гнева Спарты и Микен. Что это будет за жизнь? И сколько времени потребуется Елене, чтобы впасть в отчаяние от постоянных странствий и вернуться к отцу? Нет, глупо даже думать о подобном…

Эперит посмотрел на Елену, и она поняла, что он ответит.

— Конечно, нет, — сказала девушка, натужно улыбаясь.

— Они заставили меня поклясться следить за тобой, — признался молодой воин. — Они велели мне проследить, чтобы ты не сбежала. Мне очень жаль…

— Не жалей ни о чем. Я знаю, что ты не нарушишь слова, и когда-нибудь станешь великим человеком. — Она высвободилась из его объятий и снова встала перед ним, расправив плечи и распрямив спину. — Твое решение делает тебя в моих глазах луче, а не хуже. Но теперь я должна посмотреть в лицо судьбе, которую для меня выбрали боги.

Об этой судьбе Эперит знал больше, чем мог бы рассказать. Но, несмотря на слова Афины, он смел надеяться, что может иметься и какой-то другой ход судьбы — альтернатива, которая подойдет и Елене, и Одиссею.

— Может, есть какой-то другой путь, — произнес он вслух.

— Правда? Теперь я так не думаю, — ответила она.

— Ты можешь пойти на компромисс. Хотя тебе не нравится быть пешкой в борьбе за власть и политических играх твоего отца и Агамемнона, может, ты согласишься выйти замуж за мужчину по твоему выбору. С тех пор, как мы начали с тобой здесь встречаться, ты всегда говорила о побеге с Одиссеем и простой жизни на Итаке. А почему бы тебе не поговорить об этом с Тиндареем? Если ты выйдешь замуж за Одиссея, то, по крайней мере, сможешь покинуть Спарту и спокойно жить вдали от всего этого. Тогда Тиндарей даст Одиссею всех воинов, которые ему требуются, чтобы отвоевать свое царство. Даже Агамемнон проведет свой военный совет, который, как ты говоришь, и был целью приглашения греческой знати в Спарту. Все будут счастливы — конечно, за исключением других претендентов на твою руку. Что скажешь?