Глин Айлиф "Царь Итаки"

Теперь напротив него стояли еще два тафианина, направляя длинные копья, но оставаясь вне пределов досягаемости его меча. Он отчаянно пытался отклонить копья в сторону, выбить их из рук и проскользнуть поближе, но успевал добиться успеха лишь с одним. Второе копье тут же отправляло его на изначальную позицию.

Затем, за несколько мгновений до того, как люди у него за спиной не подтолкнули его на копья, что казалось неизбежным, к Эпериту присоединился итакиец с копьем. Это был молодой испуганный парень, который мало знал о военном деле. Он быстро пал под умелым ударом копья одного из тафиан.

Но Эперит воспользовался этим моментом и проскочил между длинными копьями туда, где только меч мог оказаться эффективным. Он рубанул по лицу над одним из высоких щитов и рассек его до переносицы. Тафианин бросил оружие и отвернулся, закрывая глаза руками и крича от боли. Юноша прикончил его одним ударом меча.

Затем он повернулся ко второму противнику, который отбросил копье и выхватил длинный клинок из-за пояса. Со всех сторон давили сражающиеся люди, было трудно оставаться друг от друга на таком расстоянии, чтобы свободно наносить удары. Противники внимательно наблюдали друг за другом, пытаясь догадаться, когда и каким образом будет нанесен удар. Тафианин, как и все его соотечественники, был высоким, он мог дотянуться далеко. Но в пылу битвы, когда люди сражаются вокруг, Эперит знал, что это пойдет противнику во вред. Он подобрался поближе к неприятелю, а тот попытался нанести ему удар в лицо острием меча. Молодой воин отклонил удар щитом, затем рубанул мечом по вытянутой руке наемника и отсек ее в районе локтя. Тот с криком боли отпрянул назад, а Эперит оставил его отступать в массу своих товарищей, прижимая обрубок к груди.

Внезапно юноша почувствовал резкий удар в плечо и пошатнулся, отступая назад. Потом на него накатила волна боли, которая притупила все остальные чувства, сознание погрузилось в темноту ночи. Мгновение казалось, что он плывет, голова у него кружилась, словно клубы тумана, а потом он полетел на жесткую землю, и это вернуло его чувства. Он лежал среди танцующих ног в сандалиях, принадлежавших друзьям и врагам. Странное спокойствие придавило его к земле, словно тяжелым грузом. Звуки битвы куда-то отошли, хотя он все еще улавливал топот ног вокруг. Или это было биением его собственного сердца?

Пытаясь вдохнуть воздух, он опять почувствовал, как волна боли накатывает откуда-то из глубины. Эперит непроизвольно закрыл глаза, затем последовал укус в левое плечо, горячий и резкий. Это окончательно привело его в чувство.

Он протянул руку и ухватился за стрелу, потянул за нее, ощущая, как острие проделывает свежую борозду у него в теле. К счастью, кость не задело, но мышцы кричали в агонии, когда стрела выскользнула и упала в пыль у его ног.

Эперит снова рухнул на землю, неимоверно устав от приложенных усилий. Через несколько секунд он почувствовал, как чьи-то руки подхватили его подмышки, подняли и потянули из битвы. Юноша поднял голову и увидел лица Мента и Антифия, нависавшие над ним. Лучник мгновение смотрел ему прямо в глаза, затем снял с него лук Одиссея через голову и раздвинул плащ, чтобы осмотреть рану. К нему присоединился Мент, ощупывая кожу пальцами, пока не убедился, что никакой опасности нет. Затем он оторвал куски материи от своего плаща и перевязал плечо воина.

— Боги с тобой, — сказал тафианин со своим обычным сильным акцентом. — Кость не задета. Рана быстро затянется. Но в этом сражении ты больше не сможешь участвовать.

Он развернулся и снова присоединился к схватке, которая продолжала бушевать у порталов большого зала. Антифий посмотрел на Эперита с видимым облегчением в глазах и сказал, что берет командование на себя. Затем он достал меч и последовал за тафианином в гущу битвы. Эперит остался среди мертвых и умирающих на краю площадки.

Эперит посмотрел на лук Одиссея, сделанный из рога, который теперь лежал рядом с ним, и вспомнил, что царевич находится где-то во дворце. Он почувствовал, что действовать нужно незамедлительно, подхватил оружие из пыли, и, качаясь, поднялся на ноги. Его соотечественники (юноша теперь так их и воспринимал) продолжали сражаться с тафианами, подойдя к ним совсем близко.

Эперит не мог держать щит левой рукой, но знал, что все еще способен взять меч в правую и помочь им. Несмотря на то, что им требовалась любая помощь, он теперь думал об Одиссее. Юноша оглядел большой двор и увидел дверь, которая вела в кладовые и кухни. Воин подхватил меч и, пошатываясь, направился к ней. Она оказалась незапертой.