Глядящие из темноты

«Интересно, какое тут лето, — подумал Леон. — Весна просто божественная».

Повозка остановилась у замковых ворот. Леон сунул вознице грошик, велел Айльфу бежать вперед, а сам неторопливо направился к замку, придерживая священника под локоть.

— Амбассадор Леон, — тихонько сказал примас. Леон еще больше замедлил шаг.

— Вы наняли не того человека.

— Почему? Малый неглуп, ловок, услужлив.

— Если он и вправду ученик того самого Гунтра…

— То что?

— Гунтр был еретиком, — пояснил примас. — Последователем Друда-отступника.

Берг тоже замедлил шаг и прислушался.

— Мне попадались отзывы отцов церкви о Друде, — иежливо сказал Леон, — Но я так и не понял, в чем, собственно, состоит его ересь.

«Не принято пересказывать ересь на страницах священных книг, — подумал он, — принято только осуждать…»

— Ну… — священник, казалось, колебался, не зная, стоит ли посвящать в богословские проблемы чужака, пусть даже просвещенного и благорасположенного. Тем не менее обычная его учтивость победила. — Вы же знакомы с положениями канонического учения. Человека одолевают порою бесы, но он молениями, борениями и трудами может с ними справиться, благодарение Двоим. Друд же отступник уверял, что свободы выбора нет вообще — ни у человека, ни у всего человечества. Мало того, Двое тоже несвободны в пределах навязанных им обстоятельств. Он полагал их лишь отражениями пленной человеческой мысли, понимаете ли… Толковал, что предназначение человека — выйти за пределы предназначения…

— А по-моему…

— Леон, — негромко окликнул его Берг.

— Он же утверждал, что конец света вовсе не предшествует Воссоединению, — сурово продолжал примас, — ибо Воссоединение уже имело место. Просто мы его не заметили — и полагаем, что живем в прежнем дольнем мире.

— А вам не кажется…

— Леон!

— Трудно судить о каком-то учении, пока знаешь о нем в самых общих чертах, — заметил Леон. — Его тексты уничтожены?

— Мы не уничтожаем тексты, — грустно сказал примас. — Ведь в противном случае мы, защищая свободу выбора, тем самым будем отрицать ее. Не так ли? Но все же, — он вновь покосился на Айльфа, который легким шагом двигался впереди, — я не могу одобрить вашего знакомства. Это… — он на миг запнулся, подыскивая нужное слово, — это легкомысленно.

«Господи боже, — подумал Леон, — просто фантастическая какая-то терпимость! Даже неловко за собственную свою историю становится. Впрочем, полчаса назад он пел по-другому… А может, он уже достиг той степени святости, при которой по штату положено чудить?»

А тексты этого Друда могут найтись не в церковной, так в замковой библиотеке, у маркграфа имеется, и недурная — несколько поколений предков собирали.

Маркграф встретил их на пороге парадного зала. Казалось, он уже некоторое время вот так нетерпеливо выхаживал по нему.

— Я послал за вами в собор, святой отец, — сказал он, — но вас там не оказалось. Пойдемте, мне нужно с вами посоветоваться.

— Я к вашим услугам, — вежливо ответил примас.

— Прошу прощения, — вступился Леон. — Ваша светлость намеревались…

— А, господа послы, — маркграф, казалось, лишь сейчас заметил их, — прошу прощения. Визит в скрипторий отменяется. И вечерний прием тоже.

«В виду конца света?» — чуть не вырвалось у Леона, но вслух он лишь сказал:

— Дурные вести?

— Это наши внутренние заботы, — устало сказал маркграф, — пройдемте, ваше святейшество.

Он взял священника под руку и уже направился к выходу, когда Берг окликнул его:

— Еще раз прошу прощения у вашей светлости. Мне казалось, вас следует поставить в известность…

— Да? — в голосе маркграфа прозвучало сдержанное раздражение.

— Мы наняли слугу.

— Когда? Сегодня? — Маркграф явно был уязвлен. — В этом нет нужды, амбассадор Берг. Я готов приставить к вам еще людей, если тех пятерых, что обслуживают ваши покои, недостаточно.

— Нет-нет… благодарю вас, более чем достаточно… этот будет нашим проводником. Как выяснилось, ходить по городу без сопровождения опасно.

— Опасно? Почему?

— Нас чуть не забили насмерть в таверне.

— В какой именно? — насторожился маркграф. — Я разберусь.

— Нет-нет, — поспешно вмешался Леон, — это не достойно внимания вашей светлости. Просто мы можем по незнанию оскорбить кого-то, нарушить обычаи… вот мы и наняли проводника, который показался нам подходящим.

— Хорошо, — рассеянно сказал маркграф. — В другое время я бы уделил больше внимания этому инциденту, но сейчас… А что до слуги — обратитесь к коннетаблю. Скажите, я велел. Прошу прощения, амбассадоры…

Он вновь заторопился к выходу, увлекая за собой встревоженного священника.

* * *

— Интересно, что там стряслось, — проговорил Берг, когда они, отпустив Айльфа на кухню, оказались в отведенных для них комнатах. — Наверняка что-то серьезное, раз наш хозяин так встревожился. И зачем ему понадобился наш милейший служитель культа?

— А что, кстати, стряслось со служителем культа? Надо же, бесов улицезрел! Что на него-то нашло?

— Какой-нибудь сдвиг на религиозной почве, — легкомысленно отмахнулся Берг.

— Ни с того ни с сего?

— На почве имевшего место небесного знамения. Он уселся на стул и, морщась, начал стаскивать неудобные жесткие башмаки.