Глядящие из темноты

— Они — хорошие люди, — горько сказал он. — Будь у меня секрет взрывчатого порошка, стал бы я разве вести переговоры с этим убийцей родственников? Я взял бы Солер к нынешней ночи. А так… Хорошие люди, да. Пошли на убийство, чтобы предотвратить резню. Интересно, как они себя сейчас чувствуют? Полагаю, что паршиво…

— Так переговоры…

— О да. А что нам еще остается? Они своего добились. Составьте ультиматум. Именем герцога нашего Автемара. Что там еще?

Секретарь выглянул наружу.

— Это мэтр Каннабис, государь, — вернувшись, пояснил он. — Он там шумит, у входа. Требует, чтобы его провели к вам. Велеть прогнать?

— Погоди… Он что, только сейчас узнал, что его ассистента прирезали?

— О нет, сударь, он знает. Говорит, у него совсем другое дело. У него дело лично к вам. Очень важное.

Очень секретное.

Эрмольд рассеянно потер переносицу. Взгляд его оживился.

— Быть может, секрет порошка уцелел. Не может быть, чтобы мэтр не знал, чем занимается его помощник. Впусти.

— Хорошо, сударь.

Мэтр Каннабис был настолько же солидным, дородным господином, насколько тщедушен и жалок был его помощник. Он был облачен в бархатную мантию, а на голове возвышалась четырехугольная шапка — знак его профессиональной принадлежности. Явно зная себе цену, он неторопливо поклонился, глядя на Эрмольда почтительно, но без видимого трепета.

— Что там у вас? — благожелательно спросил Эрмольд.

Мэтр огляделся. На какое-то время взгляд его задержался на секретаре, словно он сомневался в необходимости лишнего свидетеля, но потом, все же решившись, обратился к регенту.

— Оружие, государь, — тихо, но внушительно произнес он, — страшное оружие… Я знаю способ разрушить стены Солера. В один миг. Вы сможете взять крепость к ночи…

Эрмольд кивнул — скорее подтверждая собственные свои мысли.

— Так, значит, вы были в курсе работ вашего ассистента? — спросил он.

Мэтр удивленно вытаращился на него.

— Моего ассистента? — переспросил он. — Этого… этого ничтожества? Только и знал, что копаться в каких-то вонючих составах… ни помощи, ни поддержки… бездарность…

— Как? — теперь удивился Эрмольд. — Простите, мэтр, я уж было подумал… Когда он вчера обратился ко мне… что, быть может, он сам ничего и не изобретал… быть может, он присвоил ваше собственное открытие?

Мэтр Каннабис побледнел.

— Мое открытие? — тревожно проговорил он. — Этот… это… Вы хотите сказать, что… он вчера явился к вам и выдал мое изобретение за собственное?

От волнения его голос утратил прежнюю почтительность.

— Весьма вероятно, — Эрмольд потер руки. — Он тоже заявил вчера, что способен разрушить стены Солера. И доказал это. Мы провели испытание…

— О! — только и выговорил мэтр Каннабис.

— Он настаивал на том, что секрет известен только ему. Поэтому, разумеется, мы проделали все без посторонних глаз. Присутствовал лишь терранский амбассадор. Что было, впрочем, ошибкой, как выяснилось впоследствии.

— И это испытание… — пробормотал пересохшими губами мэтр, — прошло успешно?

— Да. Но, как вы знаете, ваш ассистент с лихвой расплатился за свою дерзость. Вражеские лазутчики убили его. Разумеется, — поспешно вставил он, — второй раз это не повторится. Вы будете под истинно королевской охраной. И, разумеется, вас ожидает такая щедрая награда, которой еще не знала история Ретры. Двое знают, кого вознаграждать и карать. Теперь ясно — мерзавец получил по заслугам. Украсть у вас рецепт, надо же!

— Не понимаю, — озадаченно проговорил мэтр Каннабис. — Он бездарь, выскочка. Да и откуда он знал? Я проводил исследования в тайне… никого не допускал…

— Возможно, он оказался лучшим лазутчиком, чем химиком… И все же, как он осмелился? Решиться на такую наглость — прийти и сказать, что это он изобрел взрывчатый порошок, надо же!

Мэтр Каннабис вновь ошеломленно вытаращился на него. Какое-то время он беззвучно открывал и закрывал рот, силясь что-то выговорить. Наконец он вытолкнул:

— Взрывчатый… порошок?

— Нуда. Смесь чего-то и чего-то. Действительно, замечательное изобретение. Если его поджечь, он производит значительные разрушения. Да что с вами, сударь мой?

— Порошок? — вновь недоуменно повторил лекарь. — Простите, государь…

Он попятился, задом, не отрывая изумленных глаз от регента, подошел к лекарскому сундучку с инструментами и осторожно откинул крышку. Потом столь же осторожно, словно хрупкую бабочку, поднял на ладонях колбу мутного стекла. На дне ее вяло шевелилась маслянистая желтоватая жидкость.

— Это какой-то… трюк… — наконец выговорил он, — обман… ибо я не постигаю… это средство — вовсе не порошок. И его не надо поджигать. Оно взрывается от удара. Даже от сильного сотрясения.

* * *

— Ну вот, — Леон закинул дорожный мешок за плечо, в последний раз оглянулся.

Солер возвышался на далеком холме — темная громада на фоне темного неба. Меж зубцами сторожевых башен передвигались тусклые огоньки. Скоро они оставят их за спиной, пламя факелов часовых будет тускнеть, гаснуть, растворится в ночи, скроется за кустами ракитника…

— Пошли…

Берг стоял неподвижно, на лице его читалась глухая, неутоленная тоска.

— Да ладно тебе…